Я пошел на кухню. На столе лежала записка: «Съезди к деду. Пакет на столе». Ясно, очередной визит Красной шапочки. Я вздохнул, поел и стал собираться. Что ж, продышусь. Денег маман мне не оставила. Пока они у меня были, но если дело пойдет так дальше, то к Новому году я конкретно буду на мели. Надо у деда позаимствовать.

Пакет я с трудом, но пристроил в рюкзак, забросил рюкзак на спину и сразу стал похож на одногорбого верблюда. Ну и хрен с ним, женщины меня и так любят, ухмыльнулся я.

На улице было совсем пасмурно. Снег даже немножко осел и не выглядел таким свежим и романтичным, как накануне. Ну что ж, обойдемся без романтики.

Дед тоже не выглядел свежим и бодрым, как-то осунулся. Но пытался шутить:

– Явление Христа народу…

– Что-то, ты, дед, богохульствуешь.

– Да, брось ты, – он махнул рукой, – так, языком чешу. И вообще ты что забыл, что я вырос в советскую эпоху, посему атеист. Но ты знаешь, в последнее время все чаще задумываюсь о том, что возможно что-то там и есть, – дед показал указательным пальцем вверх.

– Ну да, – сказал я для поддержания разговора, – может, что и есть.

– А ты сам-то что думаешь?

– Да, вот так и думаю, как сказал.

– А ты знаешь, что крестили тебя. Тайком. Бабушка твоя. Мне потом сказала. Я поругался, но не сильно. А потом рукой махнул, значения не предал.

Вот так номер. А я-то думал, что я нехристь. Но вообще даже не задумывался об этом. В церковь дома никто не ходил. По крайней мере, явно. Ну и я жил себе без этого.

– А мне почему не сказали?

– Потом? Не знаю, наверное, потому что значения не предавали. Как и я. Но сейчас подумал, что надо сказать.

Наш разговор прервала Людмила, пришедшая из сельского магазина. Вообще-то снедь она или кто еще возили из города, а здесь, если что докупали – хлеб, соль, молоко…

Она была приветлива, но глаза смотрели как-то тревожно. Мы сели за стол, традиционная наливка тоже присутствовала, но дед только пригубил. Я удивленно вскинул брови, но дед лишь рукой махнул. Опрокинув рюмочку, почувствовал, что в груди сразу потеплело.

– Дед, – вспомнил я, – А можно я с девушкой к тебе приеду. На лыжах покататься. Здесь же есть где-то лыжи?

– Есть вроде. На чердаке, я-то давненько на них не вставал. Года три. Но меня другое больше удивляет, – дед хмыкнул.

– Что?

– Ты и девушка. А то ведь среди вас, нынешних, всякие есть, нетрадиционные.

– Обижаешь, дед.

– Да, ладно, шучу, – дед довольно рассмеялся, – а когда приедешь?

– В выходные, наверно.

– Ну, у тебя вечный выходной. У меня, впрочем, тоже. Дай хоть знать, когда соберещься.

– Обязательно.

Я уже вышел за порог, затягивая молнию под горло и поправляя лямки похудевшего рюкзака, когда из тени прихожей показалась Людмила

– Боря, секундочку, – сказала она

– Да, – я обернулся.

– Ты почаще появляйся. Что-то Виктор Борисович мне в последнее время как-то не нравится.

– Болеет, что ли? Так, возраст.

– Да, не то, чтобы болеет. Он вообще не жалуется. Но какой-то грустный что ли. Вот про юбилей перестал говорить. Дня три уже.

– Да, и мне не сказал.

– Вот, видишь, – она вздохнула.

– Ага, ладно, я ж пообещал. До свидания, – я спрыгнул со ступенек.

– До свидания, – негромко донеслось мне вслед.

В электричке было темно и скучно. Никаких происшествий. А я к ним в последнее время почти привык. Я сидел и размышлял. О своей жизни. Вообще. О том, что, наверно, живу неправильно. О будущем не задумываюсь. В церковь не хожу, хоть выясняется, что крещеный. А с другой стороны жизнь дается человеку только один раз и каждый выбирает, как ему жить, ищет самое комфортное для себя местонахождение и времяпрепровождение. Для меня оно такое, как сейчас. И стоит ли идти против своей природы?