В который раз, глядя на Матильду, Лиза задавалась вопросом, как такая красавица попала в бордель. Большинство обитательниц весёлого дома ни наружностью, ни умом не блистали. Елизавета не знала жизни, но даже она понимала, что с подобной внешностью и темпераментом Мати здесь не место – замужество, сцена, ну на крайний случай содержание.

Шелковистые, белокурые волосы, доходящие до пояса, завивались в мягкие локоны. Лицо сердечком, большие серые глаза, опушенные длинными темными ресницами, изящный носик, пухлые губы. «Щёчки персик, зубки жемчуг, губки коралл» – Лиза теперь поняла, как выглядят девушки, которых подобными эпитетами описывали в романах. Невысокая, гармонично сложенная, изящная, обладающая светлой чистой кожей – каким ветром занесло её сюда? Но спрашивать было неловко.

Комната Матильды находилась на втором этаже, из окон были видны внутренний дворик, сад и Лизин флигель. Конечно, горничная здесь не первый раз, но время уборки не считается, она хоть и неопытная, но исполнительная, и подробности не разглядывала, как то неловко. Теперь она могла смело потешить своё любопытство. К её удивлению и даже разочарованию никаких намёков на род занятий и темперамент хозяйки, как у других девушек.

Красивая и удобная, но обыкновенная, девичья светёлка с простой белой мебелью из сосны – туалетный столик с зеркалом, кровать, пара стульев. На окнах колыхались нежные кисейные занавеси. Лавандовый аромат сухих букетиков, расставленных повсюду, смешивался с благоуханием, издаваемым изящной пудреницей, раскрытой на туалетном столике, среди множества серебряных баночек и хрустальных флаконов.

А собственно, что ожидала увидеть тут Лиза? По каким признакам комната падшей девушки должна отличаться от обычной? Тут разве что множество коробок с обувью, подобно башне, громоздились около дальней от входа стены. Да на трехстворчатой ширме, скрывавшей гардеробную комнату, развешены чулки броских цветов – жёлтые, лиловые, красные, зеленые, голубые, словно яркие экзотические змеи.

– Перебирала богатства. На предмет ветхости, – девушка перехватила любопытный взгляд своей гостьи. – Хочешь, выбери себе по вкусу, в подарок.

– Нет-нет, – залилась смущенным румянцем Лиза. Как неловко. Наверное, она преувеличенно выказала своё любопытство. – Это для меня слишком…

– Развратно? – Матильда правильно поняла паузу.

– Что ты, Матильда! – залепетала Лиза, – Смело. Я хотела сказать – смело.

– Это сценические, – пояснила хозяйка комнаты. – Можешь называть меня Мати. К чему ненужные церемонии меж своими. А я буду звать тебя Лиза.

– Да, конечно, – обрадовалась смене темы Лизавета. Она коснулась платья Матильды. – Дорогое? Я ничего в этом не понимаю, но ткань премиленькая.

– Угу, дорогое… премиленькая… – бормотала Мати, занятая поисками на туалетном столике. А найдя, развернулась к Лизе лицом и заявила. – Есть и подороже. У меня всегда всё самое лучшее.

– Чудесно, – вновь смутилась девушка.

Она приняла слова Матильды как «Завидуй, дурнушка». Никогда у неё не будет такого роскошного туалета. Её и маменька всегда представляла новым знакомцам «Моя старшенькая. Не смотрите что дурна собой. Она очень скромна, что для девицы важнее красоты». А Лизе всегда слышалось «Моя страшненькая…».

В воздухе повисла пауза. Наконец, Матильда, поняв, что что-то не так, внимательно посмотрела на собеседницу.

– Эй, ты чего? Обиделась? Брось. Я не хвастаю. У меня и в самом деле много нарядов, дорогих и не очень. Я не хвалюсь. Это специфика моей … хмммм… моей жизни. У тебя тоже премиленькое платьице, особенно воротничок. Обожаю белые воротнички.