С ростом национального государства государственная опора была на подъеме. В главе 2 мы обратимся к формирующемуся национальному государству в Англии и увидим, как конкурентные рынки помогли Англии решить фундаментальную головоломку – как государство может получить монополию на военную власть в стране, но при этом не действовать произвольно и вне закона. Рынкам важно было быть уверенными, что частная собственность будет защищена. Мы увидим, какое значение имели эффективные и коммерчески настроенные джентри, а также независимые предприниматели для сосредоточения власти в парламенте и конституционного ограничения монархии. Как только государство было ограничено конституцией, открылись пути для действительно конкурентных рынков – людям больше не нужны были антиконкурентные феодальные структуры, такие как гильдии, обеспечивавшие также защиту от государства. В то же время для создания независимого частного сектора, который способен был бы защищать собственность и сдерживать государство, необходимо было широкое распространение частной собственности и конкурентных рынков. В целом конституционно ограниченное государство освободило рынки, а свободные рынки ограничивали государство.

Как только рынки освободились от страха перед экспроприацией со стороны государства, они начали процветать. Как мы увидим в главе 3, рыночная опора стала доминирующей в ходе первой промышленной революции, но зачастую это происходило в ущерб общине. Борьба за расширение избирательных прав во многом была борьбой общины за более демократическую власть, на этот раз для защиты труда, а не только материальной собственности. Затем окрепшая община, благодаря движениям, подобным движениям популистов и прогрессивистов в Соединенных Штатах в конце XIX века, сыграла свою роль в восстановлении баланса, оказав давление на государство, чтобы оно сохраняло конкурентность рынков и реальные возможности для многих.

Рынки не обязательно всегда должны быть предметом желания демократической общины. В главе 4 мы опишем три ситуации, когда община не добивается конкурентных рынков: (1) когда рыночные игроки и практики считаются нелегитимными, а государство кажется лучшей альтернативой; (2) когда государство слабо, а общину легко подкупить, чтобы она оставалась апатичной; (3) когда ни государство, ни община не предлагают людям возможностей и поддержки, необходимых для участия в нестабильных, меняющихся рынках. Чтобы люди желали рынков, эффективное государство вместе с заинтересованной общиной должно создать механизмы, которые предоставят людям возможности и поддержку, позволяющие получать выгоды от рынков. Мы увидим, как в либеральных рыночных демократиях, которые появились в развитых странах к началу XX века, удалось достичь баланса между всеми тремя опорами. В следующих четырех главах мы расскажем о тысячелетней эволюции опор. Хотя для историков это выглядит кавалерийским наскоком, нам этого будет достаточно, чтобы дать представление о том, какие проблемы они решили.

История преподает нам важные уроки, которые позволяют увидеть, почему каждая опора имеет большое значение и как эти опоры сочетаются друг с другом для создания либеральной рыночной экономики. Несмотря на все различия, можно увидеть повторяющиеся закономерности взаимодействия между опорами. Однако читатели, которые хотят перескочить к современности, могут бегло просмотреть часть I и перейти к части II, где мы вкратце рассмотрим послевоенную эпоху перед тем, как заняться объяснением генезиса сегодняшних проблем. Затем при желании можно вернуться к части I, чтобы увидеть историческую перспективу.