— Что «и»?

Изольда прячет мордочку в лапках. Сема прыгает вокруг, успокаивает.

— Ходили всякие, — фырчит он, — на второй же день пришли. Я на чердаке спал. Натаскался пыли, повис отдохнуть. А Изольда Карловна настрадалась.

— С собаками пришли, с котом! — всхлипывала она, — Все перевернули. Кабинет вскрыть пытались, но не смогли. С тех пор крутятся, вынюхивают.

— А что ищут, не говорили?

— Да кто ж с нами разговоры вести будет? — всхлипывает Изольда, — Мы ведь — фамильяры без хозяйки. Считай — движимое имущество, — хорошо, коту не скормили!

Меня пробирает дрожь. Кто-то проклял сестру и приходил в её дом. Разыскивали саркофаг?

7. Глава 7. Розовый бархат

— Не плачь, — глажу маленькую по голове, — Теперь я с вами, — едва сдерживаю слезы.

Больно смотреть на малышей, которые три года жили в этом пустом доме, прятали сестру, спроваживали непрошеных гостей и ждали меня. Ждали и верили — однажды будет спасение. Терпели унижения, травлю. Кто знает, что еще? Маленького обидеть может каждый.

— Марьянушка, — шепчет хомочка, прижимаясь ко мне крошечным тельцем, — какая ты хорошая девочка! Я по рассказам Маргоши так тебя и представляла.

Тороплю фамильяров — не терпится уже хоть что-то сделать для спасения сестры.

Поднимаемся из подвала в пугающе большой холл. На стенах — наборные деревянные панели, на полу — цветной паркет с травничьими мотивами — деревья, стебли переплетаются, цветы цветут. Вдоль стены длинная лавка с пыльными подушечками.

— Это для посетителей, — рассказывает Сема, — чтобы в очереди сидеть.

Ого, а мы заботимся о клиентах.

Изольда объясняет, что в очереди сидят те, кому нужно срочное зелье.

— Если готового в лавке нет, — она подбегает к высоким раздвижным дверям. Открываю и оказываюсь в торговой зале. Передо мной — прилавок с застекленными шкафчиками. Шкафчики открыты — полки пустые. За моей спиной также пустые полки и картотечные комоды с выдвинутыми ящиками.

— Королевские соглядатаи все забрали, — слышу в голосе Семена извинения, — мы прибрать не успели. Надо было спрятать хозяйку.

Киваю. В разграблении лавки нет их вины. Фамильяры сохранили самое ценное.

— Ничего, — успокаиваю я хомячку и мыша, — зелья — дело наживное.

Прохожусь по лавке — добротная деревянная мебель, в углу пара пухлых кресел на тонких гнутых ножках, на полу — зеленый ковер с красными цветочками. Большие окна завешены плотными шторами. Сквозь тонкую щелку сочится желтый свет. Выглядываю — на улице день идет к закату. Горят литые чугунные фонари на столбах.

Мимо прогуливаются дамы и господа. Дамы в длинных платьях и чепцах, мужчины — в камзолах и широкополых шляпах. Некоторые даже с перьями, как в фильмах про мушкетеров.

Ничего себе я попала. Теперь понятно, почему Ник пялился на мои джинсы. Он женщин в штанах, наверное, вообще не видел.

— На первом этаже есть еще кухня и пара комнат, но там сейчас смотреть нечего, Марьяночка, — смущенно говорит Изольда Карловна.

По тону понимаю, что ей неловко от того, что она показывает мне пыль и запустение. Делаю вид, что не замечаю царящий вокруг бардак.

— Пойдемте на второй, — киваю фамильярам и они радостно скачут обратно — в холл. Оттуда — на лестницу с широкими ступенями. Семену по ступенькам лезть тяжело, но мышь пыхтит, старается. Чтобы Изольде не было обидно, подхватываю на руки обоих.

— Второй этаж — только твой, — крылатый экскурсовод быстро взбирается мне на плечо, щекочет мою щеку шелковистой шерсткой, — тут у тебя гостиная, столовая, две гостевые комнаты, спальня и кабинет.

Поднимаюсь наверх. Сразу за широкой площадкой с поваленными с постаментов напольными вазами, видны распахнутые двойные двери с золочеными ручками.