Он оглядывается и бормочет про пыль, грязь и запустение, в которое невозможно поставить даму. Наконец, несет до темной лестницы, распинывая по дороге хлам на полу, осторожно ставит меня на нижнюю ступеньку. И только тогда с интересом осматривает. Его взгляд ненадолго задерживается на моих темно-синих джинсах и осеннем пуховике, но дольше всего он смотрит мне в глаза. Будто узнал меня. Но я уверена — мы не знакомы!

С не меньшим удивлением разглядываю черный шерстяные камзол, расшитый серебристой нитью, темно-серые брюки и мягкие кожаные сапоги чуть выше щиколоток. Удивительно, но этот старомодный костюм парню к лицу. И сшит по фигуре. Крепкой такой фигуре.

Решаюсь первой разрушить тишину.

— Я — Марьяна, — протягиваю руку, — а кто вы такой?

В окошке над нашими головами мелькают ноги в латаных ботиночках, слышится глухой стук — так бьется о старую деревянную дверь тяжелый латунный молоточек. Откуда я это знаю? У Марго на даче был такой.

— Николас Лим, — парень берет мою руку в своею ладонь, поворачивает тыльной стороной вверх, легко касается губами, — начальник королевской охраны.

Сверху продолжают стучать. Я не знаю, что делать. Вырвать руку у сумасшедшего любителя антикварного текстиля и бежать из подвала со всех ног или… он поднял на меня свои черные глаза.

— Николас, — я только и смогла, что выдохнуть его имя.

— Я здесь по государственному делу, — мои пальцы медленно скользят по его ладони, — а что вы делаете в этой заброшенной лавке?

В какой еще лавке? Мне казалось, я в подвале!

— Не знаю, — честно призналась я.

— Почему вы так… одеты? — в его голосе слышу неподдельное беспокойство.

— Не знаю…

Как я одета? Смотрю на свои ноги в стареньких кроссовках. Да, не шикарно… Выстиранные джинсы, пуховику уже года три, на рукавах уже протерся. Но я на дачу ехала, не в ресторан.

— Вы понимаете, где вы и зачем?

Николас склоняет голову, наблюдает за моей реакцией. А я… да я понятия не имею, что я здесь делаю.

Пожимаю плечами. Скулы на лице парня дергаются — нервничает?

— Знаете кого-то в Веллингере?

— Где?!

Отступает на шаг назад. Что-то не так?

— Марьяна, — наконец, говорит он, — Как так вышло, что вы попали в подвал в самом центре Веллингера? В момент, когда я решил его осмотреть?

Ответов на эти вопросы у меня нет. Я и сама с удовольствием получить ответы на них.

Парень смотрит в мои честно распахнутые глаза, вздыхает.

— Собирайтесь, Марьяна. Нехорошо одинокой девушке бродить по чужим подвалам. Поедем во дворец, там уже разберемся, кто вы такая и как вам помочь.

За моей спиной слышится шорох.

— Никуда Марьяна не поедет! — слышится у меня из-под ног.

Волосы бросает порыв ветра. По подвалу проносится тень. Она делает пару кругов и неуклюже падает мне на плечо.

— Мышь! — кричу не от страха, а от неожиданности.

Мышей я не боюсь, но когда на плечо пикирует упитанная такая летучая тушка и в лицо резко тычется мордочка с влажным черным рыльцем и глазками-бусинками…

— Семен, — представляется мне летучий мышь, соскальзывает с пуховика и ползет обратно на плечо, оставляя за собой цепочку затяжек, — Осторожнее, Марьяна, не затопчи Изольду Карловну.

— Кого?! — я перестаю дергаться, смотрю под ноги.

— Меня! — радостно объявляет толстенький бело-рыжий хомяк с скрученным в трубочку свитком в маленьких лапках, — рада знакомству, Марьяночка! А вас, молодой человек, просим покинуть Марьяночкины владения! — заявляет Изольда.

— На каком основании? — Николас говорящим животным не удивлен, только немного напрягся, когда хомячиха начала его выпроваживать.

— На том, — напыжилась Изольда, — что это частная собственность! Марьяночкина! Марьяночка у нас — потомственная травница, а мы — её фамильяры! На этот счет у нас и документик имеется!