С мужем не ссорится. Но иногда Егор Степанович может подолгу сидеть на лавочке напротив своей квартиры, не решаясь переступить порог. Чем же он провинился? Каким женским сверхчутьём Нина Андреевна вычисляла, что жирная домашняя сметана, похожая на масло, куплена у соперницы?

Этот душистый продукт очень кстати подавать к вареникам с творогом или вишней, с наслаждением окунать их в жёлтую тающую массу – только успевай доносить до рта. А то заправить борщ и следить, как маслянистые звёздочки расходятся по его бордово-красной поверхности.

Громким голосом Нина Андреевна вопрошает:

– Вы, Егор Степанович, опять притащили в дом эту гадость? Думаете, что я не отличу сметану, купленную у честных людей, от эрзац-продукта? Вам очень хочется выручить эту рыжую вертихвостку? Да к ней ни один приличный человек не подойдёт! И не морочьте мне голову своими россказнями!

Молчаливый и несчастный Егор Степанович раскладывает на столе под ореховой кроной утюг и электроплитку, что нуждаются в ремонте. Достаёт инструменты.

– Помилуйте, он ещё и молчит! – продолжает в порыве негодования его жена.

Время от времени её тирада прерывается, женщина скрывается в доме. Вновь появляясь на крылечке, Нина Андреевна с силой вытряхивает кухонное полотенце. Ей надо высказаться.

Степаныч склоняется над разобранными предметами быта. Ему голову некогда поднять, настолько, по его мнению, важен ремонт перегоревшей спирали. При каждом выходе разгневанной фурии он всё внимательней рассматривает поломку. Утюг он поставил на попа, чтобы, хоть как-то спрятавшись за ним, спастись от молний, что так и сверкают из очей Нины Андреевны. И сколько бы ни пыталась супруга пронзить взглядом неверного мужа, она вынуждена была лицезреть металлическую подошву разобранного утюга, бока которого обрамляли замечательные бакенбарды и румяные щёки Егора Степановича.

От переживания он уронил отвёртку под стол. Резко наклонился, достал, при этом стукнулся затылком о столешницу и от неожиданности громко ойкнул. Тут же в дверном проёме нарисовалась Нина Андреевна с полотенцем, которое она встряхивает с громким звуком, напоминающим хлопанье пастушьего кнута:

– Помолчите! Сегодня борщ и сырники подаются без сметаны. Я не могу осквернить свой обед этим убожеством. А вам, Егор Степанович, не стыдно? Все знают и про вас, и про ваши амуры. Невозможно на улице показаться, скоро пальцем будут показывать. Люди добрые, что делать? – вопрошает она, обращаясь в пространство.

«Люди добрые», соседки по двору, уже давно были внимательными зрителями дармового спектакля. Каждая из них нашла срочную работу во дворе. Одна вывесила на просушку покрывало и нежно оглаживала его веничком, другая решила помыть окно снаружи.

Дело принимает совсем неожиданный оборот. Нина Андреевна вдруг выскакивает на улицу и выплёскивает злополучную сметану под дерево. Тут же подбегает дворняга и, не веря своему счастью, вмиг слизывает сей предмет раздора, приняв мелькнувшую женщину за собачье божество.

Проходит полчаса. Степаныча приглашают обедать уже тихим голосом, при этом не забывают добавить:

– Обед без сметаны.

На что хозяин и добытчик скороговоркой осмеливается ответить:

– У вас и так всё очень вкусно.

Евгения Романовна была доброй и по-детски наивной. Её увлечение тайнами эзотерики со временем нашло выход в гадании на картах. Карты купила чёрные с позолотой. Это сразу настраивало на мистический лад девчонок и женщин, приходящих в надежде узнать свою судьбу или погадать на неверного возлюбленного. Тем более что личная жизнь прорицательницы не состоялась и она всей своей женской душой понимала, как это больно, когда ты одинока.