Вечером, перед уходом, он снова достаёт блокнот. Проводит рукой по обложке, улыбаясь чему-то своему. Завтра он, возможно, начнёт первую запись. Или не начнёт. Но возможность уже здесь, в этом ящике, и это главное. Стоп! Снято!
Конфликт по сценарию (сцена – офисная драма)
Камера крупным планом: герой сжимает кулаки под столом. Начальник орет так, что дрожит стеклянная перегородка. Задание абсурдное – сделать за день то, на что нужна неделя. В голове мелькают мысли: "Встать и уйти. Сейчас же. Идите лесом все со своей работой". (Можно бы было вставить и нецензурное выражение, только тоже смысла нет – запикают)
Но тут – стоп камера! – голос режиссёра. "Ты не в ту роль вошёл!". Тоже, кстати, сегодня орет.
Консультант по фильму (этот вездесущий закадровый умник) появляется у плеча:
– Слушай, ну объективно – если ты сейчас взорвёшься, работа сделается?
– Нет.
– Начальник получит свою прибыль?
– Тоже нет.
– Тогда зачем играть в его игру?
Камера, мотор! Камера медленно отъезжает, показывая всю сцену целиком: красное лицо босса, потные ладони героя, коллеги, делающие вид, что не слышат.
"Он орёт не на тебя. Он орёт на свою беспомощность. На то, что сам зажался между директором и реальностью. Ты просто ближайшая мишень" – шепчет консультант. Отыгрывай с этой позиции. На него тоже, только что наорал директор.
Герой делает три вдоха. Представляет начальника на прозрачном унитазе посреди Красной площади – кричащим, размахивающим руками, но совершенно нелепым. Уголки губ дёргаются. Стоп, снято!
Вечером, за кружкой тёплого пива, тфу ты пива, чая, конечно чая, герой записывает в блокнот:
1. Выделить из крика 1 полезную мысль (сегодня нашёл: "нужно уточнять ТЗ у клиентов самому") Это даже будет проще, чем в сломанном телефоне начальника.
2. Остальное – в виртуальный унитаз
3. Я не его дневник для оценок
И ставит галочку – ещё один день прожит без потерь. Не победа, но и не поражение. Просто сцена, но с другим финалом.
Мысли перед сном. Мотор! Начали!
Темнота. Тиканье старых часов. Герой лежит, уставившись в потолок, где давно не меняли люстру. "Пустота…" – шепчет он в подушку, пахнущую дешёвым стиральным порошком.
Мысли накатывают волнами: "Чего они все хотят? Почему нельзя просто жить? А чего хочу я сам?" В голове мелькают обрывки дня – горький офисный кофе, купленный в обед блокнот (лежит в ящике, как нерешительное обещание самому себе), пустые разговоры с коллегами о погоде, это взгляд Петрова, на что же он так косо посмотрел?
Он ворочается. Подушка горячая, одеяло давит. У соседей что-то упало – может, бутылка. Или тот самый большой железный шар. Вспоминает, как раньше всё кипело: мечты, страхи, бессонные ночи с идеями. Теперь – только тишина и этот вечный вопрос: "И это та самая жизнь, за которую надо держаться? Встать утром, бежать в офис, печатать бумажки, думать об ужине… И так по кругу? До самого вечера?"
Завтра снова будет свет – где то прочитанная фраза сегодня. Где-то там, в будущем, всё чувствуется ясным. Но сейчас этот свет – как фонарь за туманом. Да и нужен ли он? Может, за ним просто новая тьма?
Машина за окном. Луч фар скользит по обоям с пятнами от сырости. На секунду освещает комнату – и гаснет.
Завтра будет новый день. Новые "надо" и "должен". Только тишина. Только он. Только эта пустота, которая, кажется, говорит громче всех слов.
Будет новый день. Новые дела. Новые мысли. Но сейчас, в этой темноте, он позволяет себе просто быть. Без ответов. Без планов. Без света в конце туннеля. Просто он.
Сцена – Утро после с кофе и осознанием
Герой стоит на кухне, держа в руках чашку с кофе. Пар поднимается спиралями, растворяясь в утреннем воздухе. Вчерашний конфликт на работе всё ещё отдаётся лёгким эхом в груди – то ли стыд, то ли злость, то ли просто усталость от всей этой суеты.