– Ты хоть бы предупреждал, – спокойно отвечает невидимому собеседнику Аль. – У нас тут и так ситуация взрывоопасная, а ты подсовываешь весьма подозрительного типа.

– Внимания не обращайте на его внешность. Это лучший спец в своём деле. Уникальный парень. В своё время ему досталось. Выглядит он странно, не спорю, но доверять ему можно на девяносто девять процентов. И да, в общих чертах я ввёл его в курс дела, потому что нет ничего хуже, чем работать вслепую. А я, если берусь, должен быть уверен в отличной работе и положительном результате.

– Роберт, в следующий раз лучше предупреждай, договорились?

– Ладно, Ланс, не кипятись. Второй мальчик прибудет к вечеру, я заранее позвоню, как только он вылетит. Черноокий брюнет-красавец, под два метра ростом. Чистокровный гений. Просьба не обижать, договорились? Даже если вдруг тебе покажется, что он недавно от материнской груди оторван. Это заблуждение. И отключи громкую связь. Пару слов для тебя индивидуально шепну.

Альберт, качая головой, усмехается и отключает громкую связь. Я больше не слышу, что говорит невидимый Чёрный Кот, вижу только, как Аль хмурит брови, кивает чему-то.

Может, если бы я напрягала слух, то смогла бы уловить часть их беседы, но я не хочу. Я устала. Мечтаю расслабиться, сползти по сиденью, прикрыть глаза, выкинуть все мысли из головы и наконец-то перестать тревожиться. Но это возможно, если Вера и Ваня снова окажутся рядом. Может, тогда я наконец-то получу долгожданный покой и спокойный сон.

– Лада.

Как у него получается произносить моё имя так, что лишь от тембра его голоса становится чуть-чуть спокойнее и одновременно горячо-горячо?

– Я знаю, что очень сложно поверить. И знаю, что тяжелее всего – ждать. Но даже если тебе кажется, что ничего не происходит, что время идёт, а мы топчемся на месте, это не так.

Я отвожу глаза. У него это и раньше было: чувствовать меня так, что нередко казалось: он читает мои мысли. Предугадывает желания. Чуткий настолько, что это граничит с мистикой. И то, что это не изменилось, делает этого взрослого Аля ближе, понятнее, роднее.

Я должна ему верить. Иначе пропасть разинет пасть и сожрёт меня.

– Жопа мира! – сказал Александр, вылезая из своей машины.

Он с хрустом потянулся, жадно вдыхая воздух. Вид у него был такой, будто он наслаждался, подставляя лицо тёплому солнцу.

На самом деле, небо свинцово нависло над головами и грозилось прорваться холодным осенним дождём. Оптимизм этого человека зашкаливал и был неуместным, на мой взгляд, но я понимала: это потому что внутри меня мрак, который, естественно, Александра не касался. Он имел право улыбаться, радоваться чему угодно. Что ему до моих проблем и детей, которые сейчас непонятно где, с кем и как себя чувствуют?

– Пойдёмте, – повела я мужчин к ветхому подъезду со старой дверью.

Здесь даже кодового замка нет. Я именно на это и рассчитывала: спрятаться там, где им в голову не пришло бы меня искать. Я даже от машины отказалась – поставила её на платную стоянку, бросила, чтобы не светиться, стать тенью, спрятаться в этой «жопе мира», как сказал слишком радостный Александр.

– Минутку, – кладёт он ладонь на мою руку. Я вздрагиваю – такая у него горячая кожа, а Аль недовольно дёргается. – Давайте сделаем вид, что вы пришли домой одна, м-м-м? На всякий случай. А мы тихонько, да? – смотрит он пронзительно на Ланского. – Вы там копошитесь себе на здоровье, вещи собирайте. Под моим присмотром, хорошо?

Я киваю завороженно, ловлю его ободряющую улыбку, и мы наконец-то поднимаемся на последний, пятый этаж.

Двое мужчин скользят за мной тенью, а мне становится ещё страшнее. Я пристально вглядываюсь в детали интерьера. В каждой полутени мне чудится что-то зловещее, но здесь всё, как и было, ничего не изменилось со вчерашнего вечера.