Но именно сейчас мы нужны друг другу проникновенно – смешаться по́том, руками, ногами, обменяться жидкостями, почувствовать вкус друг друга, выплеснуть напряжение, что копилось от неудовлетворения и воздержания.

Я веду её к оргазму – пальцами и языком, наслаждаюсь её вздохами, напряжением, дрожью.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – умоляет она как заведённая, словно боится, что я остановлюсь и всё испорчу.

Не бойся, моя хорошая, я буду самым лучшим для тебя. Если повезёт – идеальным. Я не облажаюсь – не обломаю тебе кайф.

Я ловлю её разрядку губами, когда она выгибается дугой и пытается свести бёдра, чтобы поймать остатки искр и лавину света, что накрыла её полностью, поглотила и заставила отдаться чувственному наслаждению.

Несколько благословенных мгновений – и она затихает, обмякает в моих руках.

– Иди ко мне. Я соскучилась, – тянет она меня на себя, и я накрываю её телом, благодарно принимаю щедрые объятия и широко разведённые бёдра.

Я вхожу в неё медленно. Узкая. Горячая. Впору обделаться, ещё ничего не начав. Но мне уже не восемнадцать. Я знаю, как себя сдерживать и как доставлять женщине удовольствие.

Оттого, что она желанна и любима, ощущения острее, на грани, когда готов провалиться и потерять контроль.

То, что происходит сейчас между нами, – знакомо и впервые. Коктейль, напоминающий маленькое торнадо.

Мой первый толчок. Её вскрик, когда я вхожу на всю длину. Это не крик боли, а всё той же остроты. Мы больше похожи на зверей, потому что дышим, принюхиваемся, привыкаем друг к другу заново.

– Лада, – зову я её и ловлю затуманенный взгляд; вижу зацелованные губы, порозовевшее место, где шея плавно перетекает в грудь.

– Мой Аль, – обнимает она меня ногами и движется навстречу.

А дальше – полный крышеснос, когда движения становятся слаженными. Мы сталкиваемся, чтобы на миг разойтись, снова бьёмся друг об друга, испытывая, как нарастает шквал, как убыстряется темп, как дыхание срывается в пропасть, в пучину вожделения, что уже поблескивает каплями пота, вспыхивает молниями, пронзает голову и опускается ниже, ниже, ниже… в точку, где мы соприкасаемся и становимся единым целым.

– А-а-а-аль! – кричит моя женщина и содрогается. Оргазм её настолько сильный, что я чувствую, как она пульсирует, сжимая мой член.

– Лада, – шепчу я, догоняя её, вдалбливаясь так глубоко, как только могу.

Приятное опустошение. Это похоже на мир, что очнулся от древнего забытья и открылся новой эпохе, готовый создать ещё одну цивилизацию, которая сделает его лучше, богаче, красивее.

– Как хорошо, – вздыхает Лада и обнимает меня за плечи, не давая выйти из неё. – Побудь со мной, не уходи.

И я покоряюсь, затихаю, ощущая, как её ладони гладят мою спину.

Чуть позже я всё же укладываюсь на бок. Любуюсь Ладой. Она засыпает почти мгновенно. В свете ночника, что дарит приглушённый свет, лицо её кажется юным-юным. Она больше не плачет, а улыбается счастливо.

Я забываюсь под утро, а просыпаюсь в постели один. Лады нет рядом. Пусто и страшно. Кажется, я ещё никогда не испытывал подобного ужаса.

– Вид у тебя Ланской… – Лада стоит у плиты. Пахнет чем-то вкусным и давно забытым. – Сырники будешь? Я тут творог нашла. Твой холодильник не совсем безнадежен, оказывается.

Она делает вид, что ничего ночью не произошло? Что нам приснилось то, чем мы недавно занимались? Ладно, пусть будет так.

– Обожаю сырники, – голос со сна хриплый.

Лада умеет ввергать в шок. Я просто чувствую, как у меня появляются седые волосы. Но именно этим я и наслаждаюсь: не считая её племянницы Таи, давно меня никто не будоражил настолько.