— О, да ладно! Почему ты все еще злишься на него? Прошло три дня. Все уже забыли, а ты гробишь себя нагрузками, только чтобы побороть злость.

Альба выдохнула и покачала головой.

— Ты удивишься, но я только утром поняла, что не злюсь на Ноа. Хотя именно так и должно было быть. Нет, я злюсь на всех остальных.

— Объясни.

— Меня выводит из равновесия тот факт, что все, все, Кора, просто сидели и наблюдали за тем, что же будет дальше, понимаешь? Никто и не подумал даже встать на защиту Патрика. Это ведь ненормально!

Кора вздохнула.

— Пойми, его просто боятся. Никто не хочет, чтобы он даже запоминал их имена…

— Это глупо, — Альба сбросила на землю рюкзак с формой, сложила руки на бедрах и, опустив голову, прикрыла глаза. — Он обычный человек. Самый. Обычный. Человек, — она подняла голову и посмотрела на сестру. — Что он может сделать? Попросит Эда побить кого-то? Любые раны заживут, а честь и гордость, которою смогли отстоять, будут нерушимы.

Альба подняла рюкзак, смахнула назад затянутые в хвост волосы, упавшие на лицо из-за очередного порыва ветра, и подошла к лестнице спортивного корпуса. Не сумев отыскать в кармашке ключ-карту громко вздохнула.

— Несколько человек, о которых ходили слухи, что якобы у них Ноа вымогал деньги, в итоге переводились в другие школы, Альба, — Кора достала пропуск и приложила его к электронному замку. Дверь с тихим щелчком открылась. — Тихо, без скандалов. Но репутация Стивенса бежит впереди него.

— Мне плевать, Кора. Я не могу простить себя за то, что я могла что-то сделать, но не сделала. Пусть бы и не помогло, но тогда на душе не было бы так гадко.

Взмах рукой, быстрый вдох, тихий всплеск, когда ребро ладони вошло в воду, и все заново.

Альба любила это состояние. Когда твое тело предельно напряжено из-за нагрузок, сосредоточено лишь на выверенных движениях, а мозг абсолютно пуст. Вода очищала. Она помогала привести мысли в норму, избавиться от лишних, ненужных организму эмоций, которые только и делали, что разрушали цельное внутреннее «я».

Мышцы, утомленные частыми за последние дни тренировками: плаванием, физкультурой в школе, постоянным движением на работе, горели и ныли. Но Альбе нравилось чувствовать эмоции победителя, когда тело проявляло неимоверную выдержку и перебарывало эмоциональные, казалось, ранее невозможные барьеры и рамки.

А наблюдать за тем, как бесцеремонно и беспричинно рушат чьи-то личные границы, она ненавидела. Поэтому последние дни Альба чувствовала себя ужасно. Сначала злилась на Ноа, на Купера, затем на всех остальных, а главное — на себя.

Взмах, вдох, всплеск воды.

Она успокаивала. Давала возможность подумать, остыть и пересмотреть свое отношение к тому, что беспокоило.

Прошел почти час, когда Альба, наконец, позволила себе несколько минут перерыва и вылезла из воды. Повернув голову в сторону вышек для прыжков, она заметила Кору, которая сидела на самом краю и медленно болтала ногами. Уставшая, с едва заметными синяками под глазами и немного сонная, она повсюду упрямо следовала за сестрой, переживая и страшась за нее.

Альба вздохнула и прикрыла глаза. Чувство стыда накрыло с головой, как минуту назад делала это вода, затягивая в свои прозрачные сети. Кора не должна была страдать из-за ее эмоционального всплеска, который Альба прорабатывала нагрузками, в том числе и плаванием.

Оперевшись на руки, она полностью вылезла из воды и, подняв лежащее рядом полотенце, промокнула лицо.

— Кора. Что-то я устала. Пойдем домой?

Приняв душ и высушив волосы, они вышли из здания спортивного комплекса, когда на улице уже стемнело. Лишь фонари и свет из окон, которые еще не успели потухнуть, освещали дорожки и школьный сквер.