Среди тех, с кем случился обморок, большую часть составляли оперативники службы безопасности, многие занимали высокие посты. Все Бюро по контролю над аномалиями, начиная с высших должностей и заканчивая низшими, погрузилось в хаос. Никто не понимал, что происходит, не менее десяти отделений в стране объявили чрезвычайное положение.

Сяо Чжэн ни за что бы не подумал, что вызовет настолько большой переполох. Он рассчитывал, что «чары обнаружения», отданные ему Сюань Цзи, всего-то оставят метку на теле тех, кто контактировал с Зеркальными бабочками. Он разослал письмо с печатью, повинуясь минутному порыву, – даже начальника Хуана в известность не поставил. Так что всю первую половину дня его телефон разрывался от звонков – а теперь он сам выплескивал все свое негодование в мобильник. Он заорал, демонстрируя во всей красе немалую мощь своих легких:

– Ты совсем рехнулся?! Ты же госслужащий на зарплате, ума не хватило предупредить?! И дня без фокусов прожить не можешь!

Ван Цзэ положил себе два яичных тарта и с аппетитом их уплетал. Услышав, что Сюань Цзи снова погрузил мир в хаос, он обхватил кулак одной руки ладонью другой и слегка поклонился, выражая восхищение. Но на лице директора Сюаня отражалось такое замешательство, словно под чудовищным весом возведенной на него напраслины он заработает позвоночную грыжу, а то и не одну.

– Погоди, дай я объясню…

– В письменном виде объяснишь! – рявкнул Сяо Чжэн. – Твой дух меча среди ночи вломился ко мне в палату, руки распускал! Вы что вообще творите?!

Сюань Цзи потерял дар речи.

Выяснив кое-как у разгневанного директора Сяо, что стряслось, Сюань Цзи тяжело вздохнул про себя. Ох уж этот старина Сяо с его элитарным воспитанием! Характер у него, конечно, дрянной, просто хуже некуда, но в критических ситуациях он остается справедлив и головы не теряет.

О шаманских чарах Сюань Цзи имел лишь поверхностные представления, но по какому-то наитию он почти сразу понял замысел Шэн Линъюаня.

– Послушай-ка меня, старина Сяо. Никаких заявлений не делай, ничего не объясняй…

– Что ты несешь?! Я сам, твою мать, ни хрена не понимаю, что я буду объяснять?!

– В деле о Зеркальных бабочках наш противник держится в тени, зато мы всегда на виду. Неизвестно, как долго длится эта порочная практика, насколько она распространена и кто в нее вовлечен, верно? – Сюань Цзи понимал, что от оправданий толку не будет, а потому, не заикнувшись о Шэн Линъюане, мужественно принял на себя весь груз ответственности и прикинулся, будто это действительно была его идея. – Я знал, что ты достаточно импульсивен, чтобы выкинуть нечто подобное. Ты хоть на минуту задумался, можно ли вообще использовать эти чары в расследовании? Одобрит ли начальство их применение? Да о них никто никогда даже не слышал – разве может эта штуковина служить в суде доказательством?

Пока Сяо Чжэн слушал, как Сюань Цзи жонглирует словами, изо всех сил пытаясь выкрутиться, у Сяо Чжэна на языке так и вертелось:

– Твою ма…

– Не забывайте о диатезе[12], директор! – пустился увещевать своего друга Сюань Цзи. – Вы и так облысели, а если будете в гневе рвать и метать, другие наверняка решат, что у вас ранний климакс!

Сяо Чжэн подумал, что ранний климакс ему, положим, не грозит – а вот по поводу ранней смерти он уже не был так уверен.

– Сам подумай: предположим, те чары оставляли бы на подозреваемых какую-то метку. Тогда каков был бы твой следующий шаг? Арестовать все «колючие огурцы с цветочками»[13]? А если они станут отпираться, что тогда? К тому же, как говорится, начнешь косить траву – вспугнешь змею. Ты можешь спровоцировать противника на то, чтобы уничтожить улики. А если на его стороне больше людей? В крайности и собака бросается на стену: поднимут против тебя бунт – что будешь делать?