– Внимательнее, – выругал себя Гриша, – отвечай на новый вопрос начальника школы!
– Курсант, каковы были действия японской стороны, захватившей северную часть острова в 1920 году?
– Японцы поставили свою администрацию, ввели свои законы и празднование дня рождения их императора. Переименовали всё, что имело русские названия. Населённые пункты и даже улицы. Чтобы и память о русском стереть…
– Но потом, в 1925 году, – добавил Гриша, – вернули-таки японцы неправедно захваченную северную часть. По договору вернули. Пекинская конвенция от 1925г. "Об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией».
– Всё верно. Отлично, курсант.
– Спасибо, товарищ начальник школы!
– Теперь ты видишь, как наша советская страна нуждается в пограничниках, в тебе лично? Как сейчас, в 1932 году, нашему молодому советскому государству катастрофически не хватает сил восстановить на Сахалине нормальную жизнь?
– Так точно, вижу. И не пожалею ни крови, ни жизни своей.
Пётр Михайлович с удовольствием оглядел ладную фигуру вытянувшегося перед ним курсанта в форменной гимнастёрке и шароварах, высоких сапогах. На тёмно-синей форме красиво выделялись зелёные нагрудные и нарукавные клапаны, алела суконная звезда.
Ясное, открытое лицо сияет искренностью.
Хороший командир пограничник перед ним.
Достойная смена.
7. Остров Сахалин. Как оно было?
Ещё грозит зима седая,
Но посмотри – уж травка молодая
Через засохшую глядит…
И терпким запахом ракит
Над речкою Весна уж дышит.
А сердце бьётся, сердце слышит
Те лёгкие шаги везде.
И вербы склонены к воде…
Потому-то на этот берег и ступила новая смена молодых пограничников с юными жёнами. Красноармейцы и молодые командиры. Восстанавливать хотя бы границу. Заново обживать север Сахалина.
Что сказать?
Удручающее впечатление произвёл Александровск на прибывших из ухоженного «столичного» Владивостока. Внутренне подобралась и Тонечка.
Как тут люди живут?
В этих развалюхах?
Да где же они, люди?
И холодно как!
Город Александровск увешан криво начертанными лозунгами. Везде на одноэтажных административных фасадах – призывы к рабочим, комсомольцам, коммунистам, красноармейцам и …женщинам. Советским женщинам!
Восстановим!
А город – сплошь тёмные бревенчатые избы, сараюшки, на горизонте пологие холмы… И всё устлано снегом, закручено мутной пеленой пороши. Только дым из труб говорит, что и в этом безрадостном месте живут люди.
До новой заставы на границе добирались на подводах по угрюмой заснеженной равнине. Вещей почти ни у кого не было. Как и где семья расположится – неизвестно.
Встречаются заброшенные бараки, деревянные «развалюхи», засыпанные снегом железнодорожные колеи, узкоколейки.
По пути Тонечка замечает привычные глазу силуэты красноармейцев в длинных шинелях и тёплых шлемах. За плечами у всех – винтовка. То они руководят расчисткой путей одноколеек, то маршируют по дороге…
Снег завалил остров. Вот не скажешь, что весна!
Но Тонечка не грустит, ей всё ново и весело!
Ведь они с Гришей вместе! Вопреки всему, вместе!
На границе пейзаж изменился. Стали видны горы. Там встретил новую смену пограничников всё тот же непрекращающийся ветер. Казалось, дул этот ветер сразу со всех сторон. Закручивал и хотел скинуть с гористого края острова.
Прямиком в океан.
Холмы и сопки укутаны снегом, корявые голые кусты, невысокие деревья, вдали зеленеют ели и пихты.
Но витает в воздухе намёк.
Намёк на перемены к лучшему!
Весна идёт!
За суровой зимой с многими снегами и ветрами на Сахалин приходит запоздалая весна. Робко стучит она в двери ледяного терема Зимы,
– Моё время подоспело, уступи место! Люди заждались меня!