Но не торопится седая старуха. Захлопывает она дверь перед носом молодой красавицы. И злится. Боже, как она злится!

– Успеется, – бормочет она, – моё ещё время. И я долго Осень выгоняла, пока-то выгнала…

Так и царят они на острове бок о бок. То Весна, то Зима.

Срывающиеся снегопады, шторма и туман. Старожилы говорят: снег тут не сходит почти до начала мая.

Но Тонечка видела – на редких проталинах стойко пламенеют синие и белые подснежники, а в небе кричат первые весенние стаи. Из далёкого далека сюда, на остров, на бесчисленные хрустальные воды озёр и рек летят лебеди! Каждый год возвращаются они гнездиться, выводить лебедят своих. И ничто им не помеха! Ни затяжная весна, ни дождливое лето.

– Да, – думает Тонечка, – так и мы с Гришей, вот как эти лебеди, летим сюда, в этот дикий и суровый край. Летим, не зная, что готовит нам судьба, но с крепкой и твёрдой надеждой на счастье!

Будоражит Тонечку острый, клейкий запах вербы. Ясная весенняя голубизна неба иногда светит ей в прорехах снеговых туч!

Апрель!

Капель!

Сосульки!

Весна!

Первоцветы!

Цветёт всё и в душе Тонечки!

Пограничники ехали служить на новой заставе. К ночи добрались до места. И тут обомлели все. Даже Тонечка. Для жилья семейным определили большой и старый бревенчатый барак без перегородок и без каких-либо намёков на мебель!

Но для Тонечки это был её первый личный дом, семейное гнездо! Вот тут она в первый раз и на всю дальнейшую жизнь поставила себя прирождённым председателем женсовета. Не дала женщинам впасть в отчаяние! Быстро организовала она мужчин носить воду, размечать столбами семейные отсеки, затягивать окна тканями, какие у кого были. Сама Тонечка с таким энтузиазмом ринулась чистить, мыть и подметать, что заразила своим оптимизмом всех остальных.

Скоро барак уже был похож на жильё. Крыша не текла, переборки разделяли здание на комнатки, пахло мытыми досками и свежими опилками, которые для гигиены насыпали на полы.

Потом, когда обживутся, все это будет убрано и переделано, а пока – и так хорошо.

Прошло некоторое время.

Вот уже и наладилась своя сахалинская рутина жизни.

Гриша достал где-то тумбочку.

Всем семьям поставили топчаны. А благодаря приданому – перине и подушкам – у Тони и Гриши кровать вышла – даже роскошная!

Служба на заставе, новые обязанности, держали пограничников большую часть времени вдали от семьи. И во всю свою силу проявилась Катеринина хозяйственная выучка. Тонечку, теперь уже формально, избрали председателем женсовета отряда. Она день-деньской моталась на подводе, выискивая всё необходимое для жизни их маленькой коммуны-общежития. Посуда, ткани для портьер, для пошива одежды, какая-никакая мебель. Надо наладить печки! Это был основной вопрос.

Печки – тепло!

Ведь, хоть и весна, а холодно, как холодно! А у многих есть дети.

И быстро нашли печника!

И сразу стало хорошо, уютно и надёжно! Каждая жена пограничника была занята тем, что умела лучше – шить или готовить, клеить старые газеты на дощатые переборки или ещё что-нибудь, полезное маленькой коммуне.

Удалось выбить и наряд на остекление окон. В общем – барак стал настоящим домом.

Только вот дрова… Немало сил было потрачено на добычу дров. Хотя посёлок рядом отапливался угольной котельной, общежитие заставы того тепла не получало. Женщины пилили дрова, рубили поленья и топили печи.

И пошла жизнь на заставе.

Недалеко от общежития поставили баню.

Соорудили общую столовую-кухню. Нашлась и повариха.

Весна заставила себя ждать. Долго ждать. Границу приходилось патрулировать на лыжах. Возвращались со службы насквозь мокрые, иззябшие, голодные. В сенях тоже поставили печь с длинной лежанкой. На неё наваливали кипы шинелей, ставили сапоги и валенки на просушку. У стены – ряд очень широких коротких лыж с ремёнными креплениями.