– К дождю, давление скачет, а в Куликово гроза, – проговорил молодой пилот в белой рубашке, выходящий из самолета.

– И что будем делать? – спросил председатель.

– Ничего, переждем и назад.

Павел решил обойти самолет. Нижние крылья биплана были во влаге от смятой при посадке травы. От них доносился приятный запах, как при покосе полей. Сетка радиатора вся забита мошкой и какими-то насекомыми. Раздался щелчок и ихтиолог заметил, как один из пилотов закрыл форточку в кабине. Нижняя часть фигуры летнаба не виднелась из-за высокой травы, лишь белая рубаха с черной планшеткой подходила к урасе. Где-то в той области раздался лай собаки. Через несколько минут летнаб помахал экипажу и двум пассажирам.

Разводя растительность в стороны, Павел брел за председателем. Один из пилотов отмахивался от мошкары вырванным лютиком. Каждый шаг оставлял примятый след на траве, вперед разлетались кузнечики и разные насекомые. Подходя ближе стали виднеться верхушки таких же подобных строений, только меньше в своих размерах. Одуванчики белым ковром покрывали землю перед необычным строением. Председатель снимал колючку со штанов. Павел чесал руку от свежего комариного укуса.

– Юнгани любезно приютит нас на время бури, – сказал летнаб, встречая своих товарищей, открывая им вход в урасу.

Строение оказалось гораздо больше, чем на первый взгляд из борта самолета. Высокий треугольник оказался большим круглым помещением внутри. Три высоких бревна устремлялись вверх. Внутри на них висели разные сушеные продукты от грибов до рыбы. Посреди урасы располагался небольшой костер с таганом, аккуратно уложенный камнями в виде круга. В черном от копоти котелке бурлила какая-то похлебка.

Напротив входа за казаном с костром на невысокой подушке спокойно восседал мужчина в яркой одежде. Огромный клык неизвестного хищника свисал на его шее. Справа от него висел вязаный потертый свитер с оленями. Мужчина молча кивнул своим гостям и, расправив руки, указал на котелок.

– Юнгани, предлагает нам отобедать с ним, – сказал летнаб.

В котелке с сушеными подберезовиками и белыми грибами, варилась черная густая грибовница. Кипящая жидкость подкидывала гречневую крупу и картошку. Черноволосая девушка с белой повязкой в какой-то яркой национальной одежде снимала пену деревянной ложкой. Узкие губы с небольшими трещинками поперек дули на горячую грибовницу в ложке. Хлебнув, незнакомка с округлым носом, густыми ресницами и черными глазами добавила соли из спичечного коробка. Внезапно она зажмурилась, открыла рот с белыми жемчужными зубами и чихнула. Черные изящные волосы, словно по лесенке скатились с ее плеч.

– Будьте здоровы, – хором сказали присутствующие мужчины, кроме хозяина жилища.

Пар от варящейся похлебки устремлялся вслед за дымом. На маленькой бочке с ржавыми опоясывающими ее железными кольцами лежала большая неравномерно круглая лепешка. Гости разулись у входа. Пыльные туфли пилотов среди резиновых сапог, калош и кроссовок смотрелись диковинно для хозяина жилища.

Юнгани молча посмотрел в костер. В его черных глазах отражались небольшие языки пламени. Седые длинные волосы и морщины в уголках азиатских глаз добавляли ему какую-то своеобразную внешность, схожую с тувинскими шаманами. В руках Юнгани держал длинную трубку. Девушка подала всем деревянные глубокие тарелки, ложки, затем поклонилась и, пятясь спиной, вышла из урасы. Иногда Юнгани затягивался и переводил взгляд на кушающих гостей. Внезапно он стал говорить:

– Гроза будет сухая.

От услышанного Павел перестал жевать. Туманный взгляд хозяина урасы опять устремился на языки пламени небольшого костра, на тагане бурлил свисающий закопченный чайник, вода приподнимала крышку и шипела, попадая в огонь, а затем Юнгани продолжил говорить: