Слышались звуки возни, шлепки, будто кого-то шутя били по рукам.

– Прекратите, бессовестный птиц.

– Я не могу сказать своей жене спасибо за прекрасную рыжую дочь?

– Вы не говорите, вы лезете целоваться, хватаете холодными руками и брызжете на меня талым снегом с волос, сложно было пальто снять?

– Нечего было рожать без меня.

– Нечего было слоняться не пойми где, когда я рожала.

– Свет мой…

Потом стало тихо и тепло, как в оставленном доме наверху, как в их собственном доме до того, как отец ушел…

– Ворнан… У вас магфон включен на запись.

– Да? Да и бездна с ним. Вы дадите мне наконец подержать дочь или придется с боем вырывать, как поцелуй?..

Почти стемнело.

Лайм не глядя, тиснул на кнопку на боку, чтобы выключить древний агрегат, но тот не выключился, а набрал чей-то ИД-номер. Потом издал натужный гудок и, окончательно разрядившись, погас.

На крыльце дома напротив, того, с зеленой крышей, распахнулась дверь. В желтом прямоугольнике света, скрестив руки на груди стоял темный магистр Марек Холин, и был его взгляд тяжел и синеват.

– Нам сейчас нагорит, – вздохнул Лайм, запихнув магфон обратно в карман.

6. 6

Марек и сам не знал, какого гуля он забыл в Холин-мар. Впрочем, если подумать… Причина – старый портфель, полюбившийся дочери, который она ему отдала перед уходом и который так и прокатался с ним в магмобиле сначала на заднем сиденье, а потом и под. Мар уронил магфон и портфель нашел. Удивился еще, что совсем про него забыл. А магфон уронил потому, что отъехав от Восточного, остановился и сидел то открывая, то сворачивая виртпанель с кнопками быстрого вызова. Открыл снова, подержал палец над единицей, скрипнул зубами, вспомнив, как нахал Кастис лапал чужое за неприличное и слюни распускал, и опять свернул.

Глядь! Не туда!

Палец задел кнопку, вызов пошел и… И все. Два гудка не считается.

От досады он швырнул магфон на зад, а гаджет свалился.

Добыв и то и другое и оставив их на сиденьи, Мар ударил по активатору хода и рывком встроился в верхний транспортный поток, за город, в Холин-мар.

Дочь и правда была похожа глазами на прабабушку. Где-то в семейном альбоме была магография с какого-то приема, Эленар была там с обнимающим ее сзади прадедом. Крупный план и глаза темно-синие. Он бы и не запомнил, если бы не странные глаза и странное имя. И документы на дом матери где-то там, в архиве, они нужны, чтобы не ломать запирающий контур пустующего коттеджа на Звонца. Какого хр… хромого гоблина сидеть в отеле, если дом есть в таком интересном и памятном месте.

Так что Марек Холин, войдя в гулкий огромный холл и отослав импульсом служанку-конструкта, направился прямиком в библиотеку, нашел договор на дом, отыскал старый альбом с магфото и вдоволь нагляделся на старый снимок. Дочь и правда была похожа. Только у Дары оба глаза были густо-синие, почти черные, а у прабабки левый оказался чуть с желтизной у зернышка зрачка. Будто огненная корона во время солнечного затмения.

– Спокойного вечера, сын. Ты давно не заглядывал.

– И тебе спокойного вечера, отец. Я уже заглянул, куда собирался. Не знал, что ты дома.

– Я только приехал.

– Как твой фонд?

– Стабильно. А твоя карьера?

– Уверенно.

– Я слышал, ты теперь один. Женщины не приживаются в нашей семье. Ливиу продержалась довольно долго, я думал, она раньше встанет в позу. Упрямая, как все ведьмы. И кровь Крево своего добавила. Слишком независимая. Не кривись. Все всегда всё про всех знают. К тому же я иногда общаюсь с внуками.

– Удивил.

– Твоя дочь немая? Рикорд всегда отвечает и говорит вместо нее.

– Она не считает нужным тратить слова, если можно обойтись без них.