Когда они вернулись, Мина долго приходила в себя – поездка на грань да само пребывание так далеко от леса, далось ей с большим трудом. Тимофей, поняв это, принялся ее поддерживать, предложил свою помощь, она только отмахивалась.

– Лес он меня лечит. Да и не только. Сюда многие ходят, даже зная байки и про ведьму и про девочку, которая не то выведет, не то уведет в самую топь. Словом, несмотря на меня.

– А в тебя в городе верят? – Тимофей вспомнил, как скептически относилась детвора к подобным рассказам, но все одно, не решалась отправиться в путешествие в лес в одиночку. Да и со взрослыми, наверное, тоже, ведь многие не очень-то охотно даже приближались к заброшенной деревне, а проезжая мимо, некоторые и вовсе, как говорила Мина «давили газ в пол». Кто-то проклинал это место, кто-то напротив, старался напитаться его неведомой силой, коли верил в нее.

– Во что-то люди точно верят, – говорила она, немного передохнув и «выпив» заблудшего песика. – Потому и приходят, кто-то что-то прячет, кто-то от кого-то прячется. Иногда влюбленные заходят, странно, ведь верят россказням. Иногда молодые поодиночке, не то силы проверяют, не то страх. Кто-то умудряется заблудиться. Тогда я ему помогаю. А кто-то напротив, меня ищет, просит вывести к ведьме в самой топи – некоторые думают, будто она исполнит их самые заветные желания. А я, вроде как, ее проводница, между их миром и ее. Еще портал какой-то ищут. Словом, разные приходят, с разными намерениями. Я тебе только о дурных почему-то рассказала, но это не так. Приходят и хорошие, с добрыми намерениями. Я так думаю, во всяком случае. Не вредят, просто ходят, иногда молятся. Чему и почему – не знаю, я не подслушиваю, вроде как неудобно. Но понятно другое – лес всех манит. Или отвращает. Не оставляет в покое, одним словом.

Тимофей кивнул. Все верно, ему здесь, в лесу, пусть и на самой окраине, было хорошо и спокойно. В обществе Мины пареньку в любом месте ощущалась благостная тишь на сердце, но здесь она чувствовалась как-то особенно. Может, казалось, а может, дело действительно в лесе. Ведь приходят же люди. Если набираются смелости придти, значит, верят в него. Или в Мину, маленькую девочку с косичками в белой кофточке, и синих брючках.

– Иногда я думаю, что не просто так осталась в лесу. Нет, правда. Может, жду кого-то? Может, напротив, оберегаю лес тоже от кого-то, нет, все одно выходит, жду. Или чего-то? Я не знаю.

– Ты стольким помогла…

– А это… – она махнула рукой. – Думаешь, на меня где-то счет написан, и пока я не наберу нужное количество спасенных, то не исчезну? А я даже не знаю, хорошо ли мне будет, коли я уйду туда, куда все? Я даже сейчас ничего о том мире не знаю. Если он есть, конечно.

– Но ведь ты есть, значит и он есть.

– Ты так думаешь? А может, я как любой другой призрак в каком-нибудь замке или на болоте. Вроде как хочет кому-то отомстить, а тот века назад умер – и что ему делать? Только выть или костьми трясти. Если это и есть подлинная смерть, то она глупая и никчемная, – Мина помолчала и продолжила: – Вот и с тобой тоже не знаю, что у нас станет. Я сейчас только стала задумываться. Ты ведь живой, молодой, юный совсем, а я… если мерить земными годами, мне уже тридцать. Даже странно, что я еще и думаю как девочка и веду себя так же. Иногда только пробивает что-то дельное сказать. Вот как сейчас.

– Но я никуда не хочу уходить. Да и деньги у нас есть. И потом, когда я вырасту… ты ведь никуда не исчезнешь?

– А вдруг? – в голосе Мины послышалась хитреца. – Вдруг стоит тебе дорасти до восемнадцати, я возьму и испарюсь, – и тут же погрустнела: – А ведь я боюсь представить, какого это – умереть всерьез. Может это меня тут держит?