Капитан сделала неглубокий вдох, ощущая запах охлаждающей жидкости в грузовом отсеке и слабый аромат обгоревших композитов от почти перегоревших движителей. «Просто припасы, – напомнила она себе. – Ничего больше».

* * *

Усталость обняла капитана Санаа Делакруа, словно тяжёлое одеяло, но у неё всё же хватило сил подняться по короткому пролёту бетонных ступеней, ведущих из шумного ангара в жилой сектор базы. Сквозь широкие окна снаружи она видела Солстис: его корпус теперь спокойно стоял под направленными прожекторами, а наземные бригады методично проводили заключительные проверки – сканировали днище в поисках следов от микрометеоритов или трещин от перегрузок. Ей доносился приглушённый лязг металла, шипение пневматических подвижек; она даже чувствовала гул далёких механизмов, пробирающийся сквозь пол, когда кто-то из техников тестировал особенно подозрительный участок обшивки.

На середине лестницы она столкнулась с лейтенантом Диего Рао – тот широко зевнул, лицо его смягчилось от облегчения.

– Я пошёл искать нормальную кровать, – хрипло проговорил он после слишком многих часов без сна. – Адреналина мне хватит теперь на всю жизнь. А может, и на две.

Видимо, мысль о том, что он сможет поспать в помещении, на твёрдом полу, а не в койке, подвешенной внутри герметичного корпуса Солстиса, по-настоящему радовала его.

Делакруа улыбнулась усталой улыбкой и кивнула в знак понимания:

– Отдыхай, лейтенант. Заслужил.

Она и сама чувствовала то же самое – простое удовольствие заснуть на Земле, а не в космосе.

В коридоре над головой гудели лампы, бросая длинные тени на отполированный бетонный пол. Делакруа добралась до комнаты, которая ей была отведена в жилом блоке – короткий коридор, где двери из тёмного металла шли одна за другой. Здесь царила приглушённая тишина; лишь шум вентиляции напоминал о суете, оставшейся по ту сторону, в ангаре. С тихим шипением механизма дверь сдвинулась в сторону, пропуская её внутрь скромного помещения: одна кровать, компактный стол и узкий шкаф. Ничего роскошного – над головой тянулись открытые трубы, на стенах виднелись затёртые следы от прежних жильцов, – но это была Земля. Она ощущала тяжесть настоящей гравитации под ногами, приятную и успокаивающую: «Мы вернулись».

Щёлкнув тусклой лампой, Делакруа перевела взгляд на пробковую доску на дальней стене, куда ещё до старта прикрепила несколько памятных фото: нашивки с прошлых миссий, снимки своей матери, маленький шарж, подаренный кем-то из друзей на Солстисе. Почти машинально она вынула из кармана нефритовую фигурку и повертела её в руках. В свете лампы нежные черты резьбы отливали бледно-зелёным. Эта статуэтка напомнила ей о земных лесах – настоящих, живых чащах, до которых она не могла добраться уже полгода, о плотном и влажном запахе листвы и мха.

«Мы дома, – повторила она мысленно. – Мы выжили».

Осторожно поставив нефритовую статуэтку на стол, она обратила взгляд к кровати – настоящему матрасу, покоящемуся на крепком металлическом каркасе, а не к космической койке с ремнями и сетками безопасности. Простыни чуть зашуршали под её весом, и этот звук показался удивительно уютным. Закрыв глаза, она вновь увидела вспышками события сегодняшнего дня: как включались посадочные движители, как слепили прожекторы на пресс-конференции, как Ли-вэй тихо произнесла «как хорошо вернуться», озабоченное лицо доктора Рассел и это лёгкое, зудящее ощущение, что не всё так гладко, как кажется.

За тонкими стенами её тесной комнаты вечерняя работа на базе подходила к концу. Где-то внизу, в ангаре или в неосмотренных отсеках