С тестами физической пригодности, как она и ожидала, проблем не возникло вообще. Она была здорова, она стала сильной и выносливой, она умела быстро принимать решения – и умела терпеть. Психологи гоняли ее куда больше, чем других соискателей, заставляли проходить одни и те же тесты снова и снова. Но Рина готовилась к такому, она не допустила ни одной ошибки. Она дала ответы, которые заставили специалистов одобрить ее кандидатуру – если бы они этого не сделали, она имела бы полное право подать в суд.

– Вы уверены, что уже готовы к такому? – мрачно осведомилась женщина, подписывавшая протокол.

– Конечно. Я давно уже не думаю об Илье, – невозмутимо соврала Рина.

Илья, стоявший у стены, укоризненно качал головой, но образумить ее не пытался.

Ее все равно могли бы послать подальше, если бы она не стала лучшим оператором дронов на всем курсе.

Любыми космическими дронами управлять сложно, «Мариями» – сложно вдвойне, потому что они амфибии. Их нужно контролировать в момент, когда они перемещаются по твердой поверхности, а главное, когда они плывут, это уже высший пилотаж. Многие на таком срезались, топили дорогое оборудование даже в бассейнах, сами признавали, что им лучше не соваться в океан Европы. Рина не допустила ни одной ошибки, ни разу.

Она ведь изначально решила, что заставит руководство воспринять ее всерьез, и она своего добилась. Через несколько месяцев она была включена в основной экипаж миссии «Европа-4».

Рина подозревала, что с другими членами экипажа отношения получатся как минимум натянутые, и оказалась права. Ее это не беспокоило: она и не рвалась становиться всеобщей подружкой. На нее не давила даже перспектива провести под враждебными взглядами несколько лет. Один из плюсов пустоты внутри – то, что тебе нужно не так уж много. У нее по-прежнему был Илья, ей этого хватало.

Капитан миссии, Грегор Фиттка́у, был помощником капитана на «Европе-3». По протоколу он остался на борту корабля, зависшего на орбите, на поверхность планеты не спускался, это и спасло ему жизнь. Но он был знаком со всеми, кто погиб, и явно допускал, что во всем виноват именно Илья, хотя ни разу не сказал о таком открыто. С Риной он сначала общался подчеркнуто вежливо, однако позволял себе фразы-намеки на грани провокации. Он пытался вывести Рину на агрессию еще по пути к Юпитеру, чтобы у него были все основания отстранить ее, оставить на скамейке запасных. Рина не поддавалась, даже близка к этому не была. Грегор принял ее реакцию за смирение и уважение, постепенно он начал относиться к Рине чуть дружелюбней. Он так и не понял, что она не сорвалась просто потому, что ей было плевать на его мнение об Илье.

Вторым оператором на миссии выступал Вей Та́о, и с ним все оказалось сложнее… Намного, и, если бы у Рины был выбор, кого исключить из экипажа, она бы без сомнений указала на Тао. Даже при том, что он как раз ей не хамил и вообще старался с ней не общаться. Ей и взглядов его хватало! Потому что его мнение, в отличие от мнения Грегора, ей было небезразлично. Тао был другом Ильи – настоящим, не просто коллегой. Он многое знал… Он имел право винить ее, потому что понимал, в чем она виновата на самом деле.

Однажды во время полета Рина улучила момент, когда они остались в столовой одни, и тихо попросила:

– Мы можем установить перемирие хотя бы на то время, пока работаем вместе?

– Работу я выполнять не отказываюсь и во всем тебе помогу, – безразлично отозвался Тао.

– Ты знаешь, о чем я.

– Да. Ты хочешь, чтобы я относился к тебе как к нормальному человеку и забыл о том, что ты отравила ему последние годы жизни. А я считаю, что это из-за тебя он сделал то, что сделал.