Он принял ее, но, как подозревала Рина, скорее из вежливости. С ней уже пытались поговорить в первые дни, что-то рассказывали о компенсации, но она толком не слушала. Теперь, очевидно, решили, что она сама заинтересовалась финансовыми вопросами.

А она сразу же, как только ей предложили присесть, заявила:

– Взорвался не генератор, там произошло что-то другое!

Руководитель миссии, мужчина лет шестидесяти, неизменно сдержанный, умеющий со всеми общаться вежливо, не рассмеялся. Но и верить ей он не собирался, Рина по глазам видела. Она знала, что он о ней думает, и надеялась, что ей хватит выдержки объяснить все правильно, а не сойти за полуадекватную вдову.

– Ирина, я понимаю, что вам больно сейчас и еще долго будет больно, но… Это был несчастный случай.

– Да нет же, посмотрите! – Рина запустила ту самую запись на собственном компьютере.

– Я это видел.

– Да, но смотрите только на Илью, как я смотрела! Секунду… Вот, сейчас!

На записи сохранилось всего несколько минут, когда исследователи были одновременно живы для всего мира – и мертвы на Европе. И большую часть этого времени Илья смотрел в камеру, как и остальные, улыбался – только для Рины, потому что только она и ждала его. Но за миг до взрыва он перевел взгляд на что-то другое, его лицо начало меняться: счастье и предвкушение гасли, он хмурился… Да, перемены были едва уловимыми, потому что уместились в секунду или даже долю секунды, если говорить совсем честно. Но Рина знала своего мужа, она прожила с ним много лет, она изучила его так же хорошо, как он изучил ее.

Илья был спокоен в начале разговора. Но потом он – и только он! – заметил нечто такое, из-за чего произошел взрыв. А главное, смотрел он совсем не в ту сторону, где располагался якобы взорвавшийся генератор.

Он смотрел на дверь жилого модуля, за которым раскинулась ледяная пустота Европы.

Рина надеялась, что руководитель миссии поймет ее, заметит странность. Он и правда заметил. Просто это не имело для него значения.

– Ирина, мы не знаем, на что он смотрел, может, увидел отражение какое-то…

– Он бы не отвлекся от эфира! – настаивала Рина. – Мы с ним несколько лет толком не общались, только через запись! Он знал, что я там буду, что я увижу его…

– Вы понимаете, что это нельзя назвать рациональными аргументами?

– А разве взрыв генератора можно доказать? Насколько я понимаю, из оснований – только эта запись! Огонь видно столько же времени, сколько и взгляд Ильи.

– Но значение огня понять проще, – покачал головой руководитель. – Я знаю, вы сейчас ищете виноватых – и мы подходим на эту роль отлично. Не уберегли, не вернули вам.

– Я такого не говорила.

– Я бы на вашем месте думал точно так же. Возможность отомстить кому-то уменьшает боль, не так ли? Но тут некому мстить. Я знал вашего мужа и других людей, входивших в ту миссию… И я не считаю, что обвинения в адрес Ильи справедливы, если именно они побудили вас искать объяснение…

Он говорил об этом спокойно, как о чем-то естественном, а Рине вдруг показалось, что он ее ударил.

– Какие… обвинения? – с трудом произнесла она.

Руководитель миссии, до этого идеально контролировавший ситуацию, заметно смутился:

– А вы не знали?.. Надо же… Хм… Неожиданно.

– Какие обвинения? – уже тверже повторила Рина.

– Я бы вообще не хотел об этом говорить, потому что считаю это бредом. Еще раз: официально никаких обвинений не будет! Но, к сожалению, в интернет уже просочилась недостоверная информация. А как вы знаете, все, что попало в Сеть, там и остается…

Она ничего не знала, потому что сначала была поглощена болью, а потом искала зацепки. Рина читала только официальные новости, не интересовалась сплетнями… не думала, что сплетни в такой ситуации вообще возможны!