Девять его товарищей крепко спали. У Тимки были с ними в общем-то неплохие отношения, а Сашку он даже считал своим другом. Но сегодня, когда он был один против всех, никто не поддержал его! Конечно, к ним бы и не прислушались, но все же… А Сашка вообще, когда все ушли, сказал:

– Да ну ее, эту крысу. Чего ты из-за фигни расстраиваешься?

Тимка вспомнил, как когда-то по вечерам Нина Федоровна читала им книжку про мальчика, который умел летать и любил смотреть на закаты, а потом приручил лисицу. Книжка была грустная и непонятная, но там была одна фраза, которая Тимке понравилась: мы в ответе за тех, кого мы приручили.

– Я за Джима в ответе, и я его никому не отдам, – прошептал Тимка. Он влез на подоконник, посмотрел вниз, и ему стало нехорошо. Тогда он посадил Джима себе на спину, лег на живот и стал сползать с подоконника ногами вниз. В конце концов он повис на руках, зажмурился и разжал пальцы.

Приземление оказалось не таким страшным, как он боялся. Тимка поднялся на ноги, еще раз посмотрел на окошко, за которым провел столько лет, и пошел вверх по темной улице. Он смутно помнил, что если идти все время в одну и ту же сторону, то далеко за городом, за огородами и полем, будет лес, в который их когда-то возили на автобусе спонсоры.

«А в лесу мы не пропадем, – думал Тимка, – построим маленький домик из веток, сделаем печку. Я буду ягоды собирать, и грибы, и орехи. Еще есть всякие съедобные корешки. У диких пчел можно мед брать. А можно посеять пшеницу: набрать зернышек на поле, вскопать и засеять. Учительница биологии говорила, что из одного зерна вырастает сто штук. Будем лепешки печь. Зверушек всяких лесных приручим, будем с ними играть. Хорошо бы еще с медведями подружиться».

Тимка представил себе, как он каждый день все ближе и ближе подходит к медвежьей берлоге, приносит мед, коренья. Как медведица сначала рычит на него, а потом понемножку привыкает. Как он, Тимка, играет в траве с медвежатами, а потом засыпает вместе с ними, прижавшись к большому и теплому медвежьему боку. Медведица могла бы стать ему вместо мамы, ведь своей у него нет…

Путь к лесу оказался гораздо длиннее, чем думал Тимка. Он долго блуждал по ночному городу, иногда ему навстречу попадались люди, но спросить их он боялся. Однажды мимо проехала милицейская машина, и Тимка подумал, что сейчас его арестуют за побег и вранье, но машина проехала мимо.

Потом жилые кварталы сменились какими-то гаражами и пустырями, и в конце концов Тимка вышел в поле. Асфальт сменился грунтовкой. Луны не было, и Тимка стал сомневаться – правильно ли он идет.

Вскоре мальчик почувствовал голод и с ужасом вспомнил, что крысе, а тем более детенышу, надо есть гораздо чаще, чем человеку. И еще ему надо пить, а у него с собой ничего нет: ни еды, ни воды. Пшеница созреет не раньше, чем через месяц. А орехов в лесу, наверное, еще нет.

Тимка подумал, что вряд ли он сумеет сложить печку. И где они будут держать воду? Можно, конечно, слепить большую бочку из глины. Но глину, кажется, надо обжигать, иначе она раскиснет. А у него нет спичек… И теплой одежды у него нет.

Он читал, что люди, которые оказываются одни в лесу, шьют себе одежду из шкур диких зверей. Но ведь он, Тимка, ни за что на свете не станет убивать зверей. Наверное, если подружиться с медведем, можно его вычесывать и из шерсти делать одежду. Но с собой у него нет даже расчески! Да медведя расческой и не вычешешь, нужна, наверное, металлическая щетка. А вдруг медведю не понравится, что его вычесывают?

От мрачных мыслей Тимка совсем сник. А тут еще Джим завозился под рубашкой. Наверное, он хочет есть. Сам Тимка тоже хотел есть, но он мог и потерпеть. Он читал, что человек без еды может жить около месяца. За это время он что-нибудь придумает. Лишь бы достать корм для Джима. А еще надо достать какую-нибудь банку для воды, спички и щетку для вычесывания медведя. Тогда они, пожалуй, не пропадут.