Хотя на медведя денег, наверное, не хватило бы. Машка-Питекантроп часто жаловалась, что ей мало платят и что это подвиг – возиться с такими оболтусами за копейки. Ну ладно, пусть не медведь, пусть кролик, все равно это лучше, чем Машка. Особенно если выучить этого кролика прыгать через колечко и ходить на задних лапах. Машка-Питекантроп, правда, тоже ходит как бы на задних лапах, но вот через колечко она прыгать не станет. Да и где взять такое большое колечко…

Тимка представил себе, как географичка пытается сигануть через обруч, который девчонки крутят на уроке гимнастики, как раскачиваются ее серьги и скачут на носу очки, как она примеряется и, наконец, неуклюже летит, задевая обруч толстыми боками.

В это время Тимка ощутил, как у него под рубашкой что-то зашевелилось. Мальчик так и подпрыгнул. Как же он забыл! Из-за ворота показалась крохотная головка со шмыгающим носиком, растопыренными дрожащими усиками и прозрачными розовыми ушками.

Крысенок! Крысенок капюшоновой породы! Его собственный! Его лучший и единственный друг со вчерашнего дня и насовсем. Из-за него Тимке и пришлось убежать из детского дома.

Тимка всю жизнь, сколько себя помнил, мечтал о своем зверьке, пусть даже совсем маленьком, но своем. Пусть на крайний случай даже лягушка, но чтобы она всегда была рядом или чтобы она ждала его из школы и прыгала по кровати, с нетерпением поглядывая на дверь. Но в детском доме этого не разрешали.

Здесь, правда, жила возле пищеблока вылинявшая общественная кошка Зина, но она никого не ждала и не любила и только вяло разрешала себя гладить. Она даже на имя свое отзывалась лишь до завтрака. А потом в детдом пришла новая директриса, Зинаида Марковна, кошку переименовали в Марфушу, и она вовсе перестала реагировать на имя и только лежала целыми днями на подоконнике, вылизывая свой куцый хвост.

Тимка однажды попросил у Зинаиды Марковны разрешения завести себе котенка. Но его тут же назвали безответственным, напугали глистами и блохами и в конце концов отправили на внеочередное дежурство.

В детском доме завести какую-нибудь зверушку было совершенно невозможно. Помочь могло разве что чудо. С Тимкой вообще иногда случались чудеса, хотя в них никто, кроме него самого, не верил.

Он, например, точно помнил, как совсем маленьким болел свинкой и лежал в изоляторе. Ему очень хотелось чего-нибудь сладкого, и он бормотал: «Хочу пирожного, хочу пирожного…» Вдруг комната осветилась мягким золотистым светом, на тумбочке что-то зашуршало и появилась бумажная салфетка с нарисованной золотой мышью. На салфетке лежал его любимый наполеон и еще два необыкновенно красивых пирожных, каких он раньше никогда и не пробовал. Тимка тогда обрадовался, съел пирожные и уснул.

Утром он проснулся почти здоровым и рассказал обо всем доктору Альбине Петровне. Но Альбина Петровна посмеялась над ним и сказала, что у него была высокая температура и пирожные ему пригрезились. Тимка не знал что и думать, а потом заглянул под кровать и увидел там смятую салфетку с золотой мышью. Он разгладил ее, сунул в карман и с тех пор хранил.

А однажды он увидел на дереве котенка, который не мог спуститься вниз. Тимка решил помочь ему и полез на дерево. Он уже засунул котенка за пазуху и начал спускаться, когда под ним обломилась сухая ветка. Тимка летел на асфальт, цепляясь за сучья, но вдруг чьи-то невидимые руки подхватили его и посадили на нижнюю ветку.

Он ничего не понял и сидел на дереве, разглядывая свои исцарапанные в кровь руки и дырку в новеньких штанах. Ссадины на глазах затягивались, а заодно с ними исчезала и дырка. Но конечно, ему опять никто не поверил.