Несколько мгновений я не знаю, как подступиться к изысканным кушаньям, но мужчина ловко орудует обычными вилкой и ножом, игнорируя остальные приборы на столе, и я решаю поступить так же. Под одобрительным взглядом Ильи Александровича я подчищаю тарелку, без страха пробуя всё, что ест и он сам.

– Вкусно? – спрашивает мужчина в конце трапезы.

– Да, спасибо.

– У тебя осталось немного места для десерта? – кривовато улыбается он.

Я едва сдерживаю улыбку.

– Уверена, что ещё чуточку места точно осталось.

– Отлично.

Он подзывает официанта, заказывает что-то и просит счёт. Парень выносит десерт и ставит передо мной. Всего один. Мой спутник слегка кивает в сторону тарелки, и я пробую кусочек. Невесомый штрудель и аккуратный шарик ванильного пломбира, посыпанного идеальной шоколадной стружкой. Сочетание тёплого и холодного, кислого и сладкого взрывается во рту, доставляя настоящее удовольствие от лакомства. Я даже зажмуриваюсь и улыбаюсь, не в силах сдержать это маленькое счастье. Никогда не пробовала ничего вкуснее!

– Рад, что тебе понравилось, – вырывает меня из сладкой неги голос Лютаева. – Боялся не угодить.

Он сидит, откинувшись на мягкую спинку стула, и не сводит с меня своих глаз. Я смущённо ёрзаю. И зачем так пристально наблюдать за тем, как кто-то ест? Так и подавиться недолго!

– Это очень вкусно, спасибо. – благодарю его. – А почему вы не заказали десерт для себя?

– Я равнодушен к сладкому, – признаётся он.

– Я тоже не ярый фанат сластей, но здесь приторный вкус пломбира с шоколадом в достаточной мере разбавлен кислинкой от выпечки. Выходит просто идеально вкусно! – тараторю я, отламывая вилочкой кусочек сдобы. Добавляю пломбир и поджимаю губы, решаясь на невиданную ранее глупость. – Вы должны попробовать.

Дрожащей рукой тянусь через столик к его губам. Не представляю, что буду чувствовать, если он откажется! Как глупо буду выглядеть в его глазах, в своих собственных. Что же ты творишь, Глаша?! Просто идиотка!

Но Илья Александрович лишь подаётся вперёд, навстречу моей руке, открывает рот и сметает предложенный мной десерт. Он внимательно смотрит в мои глаза, ни на секунду не отрываясь. Его зрачки чуть расширяются, и мужчина говорит:

– Ты права. Он великолепен.

Я нервно выдыхаю. Чтобы унять хоть на мгновение панику в своих мыслях, подхватываю кусочек и начинаю смаковать. А следующую порцию снова предлагаю мужчине. И он не отказывается.

Я стараюсь не думать, а просто делать и не жалеть. Мне нравится происходящее здесь и сейчас. Мне нравится делить один десерт на двоих с ним. Всё остальное я додумаю позже. Если, конечно, решусь.

Сколько бы это не длилось, а всё равно подходит к концу. Десерт исчезает с тарелки, и я с небольшим сожалением откладываю вилку в сторону.

– Хочешь ещё? – поддразнивает Лютаев. Судя по виду, он пребывает в отличном настроении. Но я прекрасно знаю, что он уже оплатил счёт, поэтому не решаюсь больше задерживать мужчину.

– Нет, спасибо. Можем ехать.

Он поднимается первым, огибает стол. Берёт меня за руку, помогая встать. Я выпрямляюсь перед ним. Он склоняет голову к моему лицу. Сердце того и гляди из груди выскочит!

– Спасибо за прекрасный вечер, Аглая, – хрипло говорит Лютаев. Скорее, бормочет. Или мне так кажется из-за шума крови в ушах от адреналина, испытываемого в это мгновение?

– И вам спасибо, Илья Александрович. – говорю непослушными губами. – Мне тоже всё понравилось.

Он улыбается, медленно отстраняясь от меня, и я испытываю маленькую толику сожаления. Больше всего мне хотелось бы, чтобы он сейчас меня поцеловал.

7. Глава 7.

Дорога домой проходит под тихую мелодию и непринуждённую беседу. Мы перебрасываемся незначительными фразами о музыке, литературе, фильмах. Лютаев рассказывает о посещённой недавно выставке современного искусства в Ницце, а я испытываю приступ глупой и наивной грусти, вспоминая слова Милены. У её отца