– Ну ему же всего шесть лет, что ты от него хочешь? – пыталась возразить мама.

– Дядька твой в двенадцать на заводе пахал в войну по две смены, и ничего. А этот только ворон считать и умеет, – продолжала наговаривать на нерадивого внука бабушка. – А ты вспомни, как он коробку конфет съел, которую мы в подарок тебе приготовили. И на Ваську свалил. На кота, понимаешь? Как можно было поверить в то, что кот съел целую коробку шоколадных конфет?

Не знаю, в какой именно момент мама дрогнула, но то, что потом произошло в наших отношениях, можно было назвать расколом, повлекшим за собой смутное время на долгие года. Именно с того педсовета она пришла сама не своя и в первый раз ударила меня. Моя мама впервые ударила меня по лицу. Горечь сковала всё внутри. Губа тряслась, голос дрожал, и я просто никак не мог в это поверить. Неужели она больше меня не любит? Где та мама, которая всегда стояла за меня горой? Ее больше не было. Я что есть мочи заорал:

– Я ненавижу тебя, слышишь, ненавижу!

Маленькое тело дрогнуло, и я в бессилии упал.

Проснулся только утром, голова была тяжелая, жутко болело горло. Я лежал под толстым ватным одеялом. Комната была пуста, рядом стояла табуретка, на которой лежали какие-то пилюли и микстуры. Я попытался привстать, но голова закружилась, и я томно приземлился обратно на подушку. Что это со мной? Почему я лежу в кровати? Что было вчера? В голове мозаикой стали собираться картинки вчерашнего происшествия. Горечь обиды зажглась новым пламенем, кулаки сжались, и слезы потекли по щекам. Я лежал молча, но уже точно принял решение, что уйду из дома. Вопрос – куда? Не важно, лишь бы подальше отсюда. Я был настолько уверен в своей правоте, что даже сомнения не было, что я это сделаю. За этими мыслями я даже не заметил, как в комнату вошла мама.

– Проснулся уже? – Мама смотрела на меня очень виноватым взглядом, и я понимал, что ей сейчас было нелегко.

Наши глаза пересеклись, и мы оба разрыдались в голос. Я крепко прижался к маме, говорил, как я ее люблю, просил ее не плакать, просил прощения, обещал все исправить, но даже на секунду ни у меня, ни у мамы не возникла мысль, что это все устроила Нина Владимировна.

Прошло уже несколько месяцев, двойки потихоньку исправлялись сами собой. В то время я как-то по-особенному быстро повзрослел. Неужели это и был резкий переход? Вроде бы прошло-то всего ничего, как я пошел в школу, но горького, по-настоящему взрослого опыта я получил с избытком. В тот год я приобрел новое, незнакомое мне тогда чувство. Это был страх. Но не просто страх, а боязнь мамы. Я стал ее бояться, ведь однажды она уже предала меня. Жаль, но мы так и не стали ближе.

Спустя десять лет, сидя в актовом зале, я ждал своей очереди для вручения аттестата. Впереди были выпускной, коллективная попойка и, возможно, долгожданный секс со Светкой. Но самое интересное, что я в очередной раз вступал в новый для меня, незнакомый этап моего становления в жизни. Да. Теперь я студент.

– Наливай, Серега! Будем!

Все наркоманы бросают употреблять наркотики. Некоторым это удаётся даже при жизни.