«Время показало, что я был прав. Они ошибались, а я был прав. Они же остались теми, кем были, так? Значит, это они неудачники… Все учителя были тупицами, кроме одного или двух. Мне на них было плевать. Мне надо было только посмеяться. Лишь одному учителю нравились мои карикатуры. Он их даже домой забирал… Надо дать человеку время проявить себя, поощрять его склонности. Я всегда любил рисовать, годами был по рисованию лучшим в классе, но никто и ухом не вел… Я расстроился, что не сдал экзамен по рисованию, но плюнул. Им нужна была только аккуратность. А я не аккуратист. Я перемешивал все краски. На экзамене было одно задание – изобразить „путешествие“. Я нарисовал горбуна, сплошь покрытого бородавками. Им, конечно, не понравилось… Но пожалуй, у меня было счастливое детство. Я стал агрессивным, но никогда не был несчастным. Вечно хохотал… Только и делал, что воображал себя Просто Уильямом».

Ближе к концу учебы Джон заинтересовался поп-музыкой, хотя как раз ее-то Мими на дух не выносила. Не любила, когда еще маленький Джон напевал песни, услышанные по радио.

Никакого музыкального образования Джон не получил, музыке нигде не учился. Сам кое-как освоил губную гармошку – дешевую гармошку ему подарил дядя Джордж.

«Когда он был малышом, я бы отправила его учиться музыке, пианино или скрипке, – вспоминает Мими. – Но он не желал. Уроков не терпел. Хотел, чтобы все получалось сразу, без никаких уроков… Его музыкальные увлечения одобрил только один человек – кондуктор автобуса из Ливерпуля в Эдинбург. Мы каждый год отправляли Джона с двоюродными в Эдинбург к моей сестре. А у него была старая гармошка Джорджа, и он наяривал на ней всю дорогу – не сомневаюсь, что у всех пассажиров мозги вскипели… А кондуктору он очень понравился. Когда приехали в Эдинбург, он сказал Джону: мол, приходи завтра утром на автостанцию, я подарю тебе настоящую, хорошую губную гармошку. Джон всю ночь не спал, примчался на станцию ни свет ни заря. Гармошка и впрямь оказалась отличная. Джону тогда было лет десять. Впервые в жизни его похвалили. Кондуктор понятия не имел, к чему это приведет».

Слушал Джон – если что слушал – только каких-нибудь Джонни Рэя или Фрэнки Лейна[35]. «Но я их почти и не замечал».

Их тогда почти никто не замечал – уж точно не британские сверстники Джона. До середины пятидесятых поп-музыка была как-то далека и не имела отношения к реальной жизни. В основном она приходила из Америки, где ее создавали профессионалы шоу-бизнеса в пленительных костюмах и с пленительными улыбками, исполнявшие пленительные баллады для продавщиц и молодых мамаш.

А потом произошло три события. 12 апреля 1954 года Bill Haley & His Comets выпустили «Rock Around the Clock». Песня завоевала Британию не сразу. Но когда спустя год она прозвучала в фильме «Школьные джунгли»[36], рок-н-ролл обрушился на Британию, и в кинотеатрах стали выдирать сиденья из кресел.

Второе событие случилось в январе 1956 года – вышла песня Лонни Донегана «Rock Island Line»[37]. С диком роком ее связывало только название, но она принесла интересное новшество: исполняли ее на инструментах, которые мог освоить кто угодно. Лонни Донеган популяризовал скиффл. Оказалось, что играть и петь может каждый, не имея ни музыкального образования, ни таланта.

Даже гитара, самый сложный инструмент в скиффле, покорялась тому, кто в состоянии выучить несколько простейших аккордов. А с остальными инструментами, вроде стиральной доски или баса из чайного ящика, справится любой идиот.

Третьим и самым волнующим событием в поп-музыке пятидесятых стало появление Элвиса Пресли, до «Битлз» – самой влиятельной фигуры в истории поп-музыки. Он тоже возник в начале 1956-го, а к маю его «Heartbreak Hotel»