– Да… Не позавидуешь… У вас никто из знакомых не погиб в этих башнях?

– Несколько сотрудников корпорации там оказались: кто по делам, на переговорах, кто случайно. У Роберта старый друг чудом спасся: с больным сердцем, но успел по лестнице сбежать. А вот у Джессики подружка погибла, тоже педиатр: всю жизнь боялась высоты, даже в самолетах не летала, а буквально накануне позвонила и сообщила, что решилась, наконец, подняться на смотровую площадку. Переживала, что подрастающему сыну плохой пример показывает. Никто не знает, удалось ли ей подняться наверх…

– Судьба.

– Судьба, – согласилась Анна. – А что здесь нового?

– Ну… Кольцевую дорогу после реконструкции открыли! – словно сам принимал непосредственное участие в ее строительстве, радостно сообщил Савицкий. – По три полосы с каждой стороны, скорость 90 километров. Тебе как водителю, думаю, это интересно.

– Надо будет прокатиться.

– Прокатимся, можно прямо сейчас, – но, взглянув на усталые лица Кругловых, предложил: – Лучше в другой раз. Владимир Анатольевич сутки отсыпается после перелетов, да и всю первую неделю спит на ходу.

Машина въехала в украшенный к приближающимся праздникам город.

«Елки, новогодняя иллюминация… – Анна с Катей увлеченно рассматривали праздничное убранство столицы. – А ведь три года назад меня это не радовало. Я была не в состоянии на что-нибудь реагировать. Не зря говорят: время лечит».

– Жить будете на проспекте, в районе парка Челюскинцев, – пояснил Савицкий. – Коттедж Артюхин сдал дипломатической миссии, а квартиру оставил.

– Вот, располагайтесь, – продолжил он уже в прихожей. – Каждое утро к восьми часам приходит домработница Ирина: готовит, убирает, может остаться с Катей или сводить ее в парк погулять. Вот твой телефон, – протянул он Анне миниатюрный аппарат. – В память введены все нужные номера: я, водитель, Ирина, ну… и разные там, сама посмотришь. Машина, на которой вы приехали, по первому же звонку будет у подъезда в течение пяти минут, можешь пользоваться ею хоть 24 часа в сутки. Что еще? Ах, да! – он сунул руку во внутренний карман и, улыбаясь, протянул Анне два конверта. – Владимир Анатольевич и Татьяна оставили специально для вас.

– Жаль, что мы с ними здесь не встретились, – улыбнулась Анна, почувствовав, как стало тепло на душе. – Спасибо им за заботу. И тебе, Слава, тоже спасибо. Честное слово, все так неожиданно, а потому особенно приятно.

– И мне приятно. Таких гостей, как вы, приятно встречать. Ну, отдыхайте.

Закрыв за ним дверь, Анна первым делом позвонила Балайзерам и сообщила, что они благополучно добрались до места, затем неспешно распаковала два чемодана, накормила приготовленным, по-видимому, Ириной ужином Катю и, несмотря на ранний час, уложила ее в постель.

«Посмотрим, что эти шутники написали», – закурив на кухне у открытой форточки, принялась она распечатывать конверты.

Длинное письмо-поздравление от Татьяны изобиловало датами и названиями мероприятий, которые Кругловым обязательно надо посетить: тут же прилагался телефон билетерши, у которой можно будет заказать билеты в цирк, театр и на новогодние утренники. Далее следовал список магазинов, где, по ее мнению, можно что-то прикупить, телефоны маникюрши и парикмахера. Заканчивалось письмо контурами обведенной фломастером детской ладошки с надписью: «Поздравляю маму Аню и Катю. Весна!»

Улыбнувшись, Анна загасила сигарету и, присев на табуретку, распечатала второе письмо. Владимир Анатольевич, как и следовало ожидать, был более конкретен.

«Девочка моя, – начинал он словами, которыми с некоторых пор всегда к ней обращался. – В первую очередь с праздниками, перечислять все не буду – займет много времени. Второе. Ты можешь долго и пространно объяснять Татьяне, почему сюда рвалась, но меня не обманешь, я понимаю в этом намного больше. А потому оставляю тебе информацию о человеке, которым ты обязательно станешь интересоваться. Упрощаю тебе эту задачу и, тем не менее, позволю дать совет: если не хочешь новой боли, не ищи с ним встречи. Подумай о том, что тебе придется возвращаться обратно за океан. Целую тебя и Катю. Владимир».