– Тебе куда? – спросил он.

Она чуть улыбнулась.

– В гостиницу.

– Проводить тебя?

– Да.

Он кивнул, будто знал, что так и будет.

Они шли молча.

На углу улицы, где светофор в тумане рассеянно моргал жёлтым, они замедлили шаг.

Не было слов прощания, но было понимание. Не было обещаний, но было что-то важное, остающееся между строк.

Они стояли так, как люди стоят перед расставанием, в котором нет необходимости расставаться.

– Спокойной ночи, – сказала она.

– Спокойной.

Она развернулась первой.

За её спиной он остался стоять на месте. Потом пошёл в другую сторону.

Может быть, он оглянулся.

Может быть, нет.

Она не стала проверять.

Считается, что неназванного не существует. Что человеческая психика не работает с неопределённым, не оформленным в слова, не зафиксированным в сознании. Но иногда лучше не называть вообще, чем назвать неправильно. Иногда отсутствие имени – знак того, что ещё не пришло время его назвать.

Прошлое случилось так, как должно было. Она не ждала его возвращения.

И не ждала будущего.

Теперь она знала: всё случится в нужный момент.

Как сегодняшняя встреча.

Она шла по вечернему городу, чувствуя, что её сердце полно – не печали, а тихой благодарности.

За этот миг.

Утро начинается с мерного шума дождя за окном. Не ливень, не порывистый, а ровный, мягкий, почти заботливый – таким этот город бывает осенью, когда ещё не впал в зимнюю меланхолию, но уже оставил лето позади. Капли стекают по стеклу, оставляя узоры, которые исчезают прежде, чем она успевает их рассмотреть.

Она лежала, прислушиваясь. В доме тихо, дети ещё спят, муж давно уехал. Вода в трубах шумит, как далёкое эхо города, который пробуждается медленно, неторопливо. Всё правильно. Всё так, как должно быть.

Она встала, босые ноги ощутили прохладу паркета. На кухне зажужжала кофе-машина, в воздухе разлился терпкий аромат, смешанный с влажным воздухом из приоткрытого окна.

Город ждал её, как всегда.

На улице тот же ровный дождь, блестящий на крышах машин, на рельсах трамвая, на мостовой. Влажный воздух лип к коже, запах листьев смешивался с бензином, с солёным дыханием залива. Всё это уже знакомо, уже пережито много раз.

Она знала, что день пройдёт в привычном ритме: отвезти одну дочь в школу, оставив вторую с няней… Будут короткие телефонные разговоры, сообщения в мессенджерах, список покупок, который она так и не напишет, но удержит в голове.

Она знала, что всё идёт правильно, всё упорядочено.

Но почему в этом всём так много тишины и так мало её самой?

***

Она впервые увидела его в тот же серый, моросящий день, когда, как обычно, привезла ребенка в школу. Дождь шёл тонкой, плотной пеленой, окутывая автомобили, людей, фасады, делая границы мягкими, размытыми. Она выходила из машины, выпрямляясь, когда почувствовала на себе чей-то взгляд.

Он стоял в нескольких метрах, придерживая зонтик, провожал сына. Обычный, не бросающийся в глаза, но в нём было что-то, что заставило её задержать взгляд. Может, лёгкость в движениях, словно дождь его совершенно не касался. Или полуулыбка, которая мелькнула на его лице, когда их глаза встретились.

Позже они столкнулись в коридоре фитнес-клуба, затем в книжном магазине, потом случайно оказались в одной кофейне. Город будто сводил их снова и снова, осторожно, ненавязчиво, и встречи уже не казались случайными.

Он был понятным. Примерно одного с ней возраста, с той же усталостью в глазах, с тем же тонким налётом грусти в голосе. Он говорил просто, без попыток казаться кем-то другим, но в его словах всегда было что-то неуловимо живое, свежее. А ещё он будто каждый раз удивлялся самому факту их встреч.