– Вы, дорогие ученые, договоритесь между собой, а я пока детей запущу, – объявила Юлия Сергеевна и направилась к двери. Прозвенел звонок, школьники устремились в зал, мгновенно наполнив его разноголосым гулом.

Ирина молча взяла Сашу за руку и отвела за штору.

– Давай все-таки сделаем, как хотел Кондратьев, – серьезно сказала она, – я загрузила свою презентацию о СИТКОМе. Двадцать слайдов, пару минут на каждый. Продержишься, я в тебя верю.

Саша мысленно вздохнул: отступать было некуда. Дети, заняв рядыпоближе к сцене, продолжали болтать. Юлия Сергеевна – короткая стрижка,длинная шея, деловой костюм с узкой юбкой, туфли на каблуке, – спустилась со сцены и встала в проходе, бросая на старшеклассников выразительные взгляды. По рядам пронеслись призывы к тишине. Дождавшись ее, Юлия Сергеевна объявила тему доклада и представила Сашу как одного из ведущих ученых Сибирского ядерно-ускорительного комплекса. «Это неправда, – шепнул честный Саша Ирине, стоявшей рядом, – какой я ведущий? Вот Кондратьев – ведущий!» Девушка цыкнула на него: «Не вздумай спорить!»

Прямо скажем, в качестве докладчика Саша не блистал. В его представлении идеальный доклад состоял из серии математических выкладок, последняя из которых и содержала результат. Слов можно вообще не использовать, кроме «отсюда следует», «подставляя это выражение в такое-то уравнение, получаем», «следовательно» и тому подобных. Ирина, слушая его, подумала: Кондратьев специально попросил ее пойти вместе с Сашей, чтобы она подучила теоретика пользоваться нормальными, человеческими словами. Разумеется, растянуть на всю лекцию двадцать слайдов у Саши не получилось – последний он показал минут через пятнадцать после начала доклада. Ирина собралась – похоже, придется вступить в игру.

– Пожалуйста, у кого есть вопросы, можно задать, – предложила Юлия Сергеевна, скрыв удивление от краткости выступления.

Руку подняла та самая девочка Оля, которая недавно строила мальчиков для участия в матбое.

– Я слышала, СИТКОМ могут закрыть, – заявила она, блеснув очками, – это правда?

Зал, наполовину усыпленный монотонной речью Саши, несколько оживился.

– Ну, я не думаю, что до этого дойдет, – начал Саша, – хотя проблема, действительно, есть…

– Какая? – требовательно спросила Оля.

– Как вам сказать… – Саша умоляюще взглянул на Ирину, но та, вместо того, чтобы принять бразды, прошептала: «Нарисуй схему на доске!» Ей было жалко Сашу, но надо же учиться выступать, в конце концов!

Взяв мел, Саша почувствовал себя увереннее, как на семинаре у Кондратьева – изобразил ускоритель, мишень, где появлялись мюоны; показал, как они попадают в реакторы и катализируют синтез гелия. Рассказал об исчезнувших мюонах, которые никак не могут найти. Ребята заинтересовались, начали сыпать догадками. Саша пытался, как мог, на пальцах объяснить, почему нет простого решения. Наконец, один из старшеклассников спросил:

– А что, если мюон вообще не распадается?

Это был Семен – тот, которому надо было переписывать литературу. Саша развел руками:

– Такого не может быть.

– А если предположить? – настаивал тот. – Ведь Эйнштейн говорил, что иногда надо проверять самые безумные теории!

Саша переглянулся с Ириной – та ободряюще ему подмигнула: давай, пофантазируй!

– Ну, хорошо, – начала Саша. – Допустим, часть мюонов вообще не распадается. Тогда они образуют устойчивые мезоатомы – скорее всего, водорода.

– А что это такое?

– В мезоводороде вместо электрона вокруг протона вращается мюон. Так как его масса в двести раз больше массы электрона, радиус его орбиты во столько же раз меньше.