Через час двое полицейских втащили безвольное тело дипломата в стальную комнату нашего бункера. Его голова моталась из стороны в сторону, как у сломанной куклы, а ноги волочились по полу, оставляя едва заметные следы на давно немытом полу.

– Что с ним?! – спросил я, вглядываясь в спокойные лица подчинённых.

– Пять миллилитров тиопентала натрия. Спит, как младенец, – отозвался Сергей, смахивая с руки невидимую пыль.

– А что, без этого было нельзя?! – раздражённо бросил я.

– К сожалению, шеф, нельзя, – пожал плечами Сергей.

– Через пять минут, как понял, что попал, он начал брыкаться. Озверел окончательно. Пытался меня укусить! – он закатал рукав, демонстрируя яркие отметины зубов на коже.

– И поэтому ты решил вколоть ему препарат?

– А что было делать? Я не мог позволить ему сорваться, – Сергей посмотрел мне прямо в глаза, подводя итог.

– Ладно. И когда он очнётся? – успокоившись, произнёс я, толкнув носком ботинка безвольное тело дипломата.

Сергей пожал плечами и не говоря ни слова наклонился, проверяя пульс пленника.

– Думаю, минут через десять—пятнадцать. Эффект недолгий, но пока он будет, как варёная лапша.

Я хмыкнул, разглядывая бледное лицо латвийца, и кивнул:

– Пусть пока отдыхает. Рауль, следи за ним. Я скоро вернусь.

Рауль кивнул, зевнул и опустился на пол, прислонившись к стене.

Прошло около двадцати минут, прежде чем слабый стон разорвал тишину комнаты. Испанец, который уже почти задремал, тут же встрепенулся, встряхнул головой, и сон мигом слетел с его заспанного лица. Он лениво потянул затёкшие руки. Как только он заметил, что дипломат шевельнулся, его взгляд стал серьёзным,

– Очухивается, – пробурчал Рауль, нажимая на микрофон в ухе.

Я вошёл в комнату и застал момент, когда пленник медленно открывал глаза. Его веки дрожали, взгляд был затуманенным, словно он всё ещё находился где-то между сном и реальностью.

– Где я? – хрипло пробормотал он, его голос звучал так, будто каждое слово давалось с усилием.

– Добро пожаловать в другую реальность, Эдгарс, – холодно произнёс я, подходя ближе.

Латвиец мотнул головой, словно пытаясь прийти в себя, но только болезненно застонал. Попытался приподняться, но руки, стянутые стальными браслетами, не давали этого сделать.

– Рассупонь его, – скомандовал я Раулю, кивая на пленника.

Рауль неохотно достал из кармана ключи.

– А если кинется? – с сомнением переспросил он, бросив на меня быстрый взгляд.

– Тогда ты на что? – ухмыльнулся я.

– Доза, которую вы ему вкололи, сделала своё дело. Думаю, что он ещё час будет полутрупом. Нам этого достаточно.

Рауль щёлкнул наручниками, и пленник, наконец, опустил руки. Ещё минуту он сидел неподвижно, словно боялся пошевелиться, но затем перевёл затравленный взгляд на нас.

– Вы… не имеете право… – пробормотал он, его голос дрожал, словно он сам не верил в свои слова.

– Кто бы говорил! – усмехнулся Рауль из-за моей спины.

– После того, что мы нашли в твоём багажнике, право – это последнее, что тебя должно сейчас волновать.

– Это подстава! Вы всё подстроили! – его голос стал громче, в нём зазвучали нотки паники.

Я пододвинул стул и сел напротив него, сложив пальцы замком.

– Всё подстроили? Наркотики тоже подстроили? Поддельные права – это мы сделали? Давай, расскажи нам эту сказку, – мой голос звучал спокойно, почти насмешливо.

Дипломат попытался удержать мой взгляд, но его глаза затравленно метались.

– Машина… арендованная. Я ничего не знаю! Это ошибка! – промямлил он, отворачиваясь.

– Ну что ж, у нас есть время, – медленно сказал я.

– Не так уж много, но достаточно. И вот что интересно: ни звонков, ни адвоката, ни посольства. Так что советую хорошенько подумать, прежде чем говорить.