Тени звезды АРЕС Yako Darrell

© Yako Darrell, 2025

ISBN 978-5-0065-7903-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Агентство Разведки и Экстренных Спецопераций (АРЕС – Греческий бог войны)

– Жарко здесь, как в аду, – выдохнул я, поправляя на плече потяжелевший и ещё горячий «Мини Узи».

Канаву с расстрелянным в упор «Мерседесом» обрамляли сосны и одинокий южный бук. Их стволы, рассечённые короткими очередями, источали липкую смолу. На белёсой древесине уже выступали коричневые потёки, источая терпкую горечь, которая смешивалась с запахом палящего солнца, словно в воздухе растворился вкус смолы – насыщенный, обжигающий, с вяжущим послевкусием сухого зноя.

У моих ног лежал Стефаний Колыван – бывший глава парламента моей растерзанной войной страны. Он тяжело дышал, а высоко задравшаяся футболка обнажала лоснящиеся бока с редкой щетиной. Короткие модные шорты, натянутые в обтяжку на массивных ляжках, напомнили мне деревенского борова, которого я однажды видел у соседа на даче. Пара крокодиловых шлёпанцев и идеально белых гольфов довершали этот нелепый образ. Один сандалий блестел на солнце, сидя на ноге, цепляясь за последнюю крупицу достоинства хозяина, а другой валялся в пыли у обочины, метрах в двадцати. Со стороны казалось, что он намеренно бросил своего владельца, оставив ему на память лишь следы на горячем просёлке.

– Алекс! Зачем? – я обернулся к своему заму.

Он застыл над добычей, словно каменная статуя. Ствол его автомата был направлен прямо в голову Колывана. Молчание затягивалось. Внезапно Алекс с яростью пнул неподвижное тело.

– Сколько можно за тобой гоняться, сука?! – рявкнул он.

Не дожидаясь ответа на мой вопрос, он пошёл к дымящемуся «Мерседесу», меняя на ходу пустой магазин.

– Алекс, ты не ответил! – я повысил голос, не сдержав раздражения.

– Подожди, Валера. Я не закончил, – буркнул он, не оборачиваясь.

Он поднял «Бушмастер», и короткая очередь разорвала голову охранника, который попытался выбраться из кузова. Алекс окинул сцену взглядом, словно художник, оценивающий своё творение. На его лице появилась удовлетворённая ухмылка.

– Что, зачем? – наконец бросил он через плечо, с лёгкой издёвкой в голосе.

Он стоял, возвышаясь над телами, как скульптор над своим шедевром. Эта вырезанная из хаоса сцена будто претендовала на звание символа нашей эпохи – эпохи войны, ненависти и разрушений. Созерцание моего боевого заместителя вызывало странное чувство – смутное ощущение повторения истории. Его силуэт напомнил мне древнюю статую, изображавшую бога солнца Гелиоса – покровителя Родоса. Точно, Колосс Родосский, одно из семи чудес света. Но теперь не в Греции, а среди бескрайних аргентинских прерий.

Мы были знакомы более двадцати лет. В те мирные времена он служил лейтенантом в контрразведке. Помню его первый визит в мой кабинет – первого заместителя службы внешней разведки. Он тогда вошёл с видом, будто уже знал, что за ним будущее. Молодой, упрямый, худощавый и на удивление сообразительный, он сразу выделялся среди своих более опытных сослуживцев, словно молодой хищник, ещё не полностью раскрывший свои клыки, но уже обладавший врождённым инстинктом. Чем именно он выделялся, теперь трудно уловить – словно что-то неосязаемое, скрытое за врождённым чутьём. Но его работоспособность и природная интуиция охотника не оставляли сомнений: передо мной был человек, который всегда идёт до конца.

Я молча ухмыльнулся, разглядывая Алекса. Тот же Алекс, каким я его помнил. Разве что теперь он слегка прибавил в весе, немного округлился – но в его движениях всё ещё читалась прежняя решимость. Это не мешало ему сохранять ту же уверенность и быстроту, которые всегда выделяли его среди остальных.

Однако его реплика резко вывела меня из раздумий. Ситуация на этой сельской дороге медленно, но неумолимо меняла мою реальность.

– Зачем ты его вырубил?!

Мой вопрос был о том, зачем он ударил Колывана, который едва успел вывалиться из разбитого Мерседеса и тут же бросился наутёк. Даже я, с моим опытом диверсионной работы, в тот момент растерялся. Но Алекс – молодец, сорвался с места, как волк, почуявший запах крови, и догнал его. Но всё это меня сейчас бесило куда меньше, чем одно то, что он сделал.

– Ну вот зачем ты ударил его автоматом по затылку?!

Я ходил вокруг едва шевелящегося тела, размышляя, как мы будем грузить этого борова в машину.

– Ты глянь! – вызверился Алекс, поправляя автомат на плече.

– А ты, командир, чего застыл, как истукан, когда он рванул в дебри?!

– Я застыл?! Ты посмотри на этого слона. Ты что, уверен, что Колыван – спринтер? – мой тон прозвучал не менее резко, чем его слова.

– Напомню, я дал тебе электрошокер, который стреляет на десять метров! Это, между прочим, оружие, а не игрушка. Ну и что теперь делать с этим боровом? Я снова спрашиваю: зачем ты его вырубил?!

Алекс перевесил автомат на другое плечо и с вызовом посмотрел мне прямо в глаза.

– Слушай, командир, слоны тоже быстро бегают! А теперь, что сделано, то сделано. Главное – Колыван жив. Очухается. Сейчас подъедут Серёга и Рауль, как-нибудь загрузим. Обещаю, тебе даже пачкаться не придётся.

«Ой ли. Посмотрим, кто тут пачкаться не будет,» – подумал я, доставая из кармана шприц с мидазоламом, приготовленный заранее. – «Будь что будет.»

Игла легко вошла в жирную шею, и кнур, начинавший приходить в себя, снова затих, провалившись в глубокий сон. Я устало опустился на пожухлую зелень обочины и с наслаждением вытянул ноги. Под руками хрустели высохшие стебли травы, потрескавшиеся от зноя. Асфальт плавился под палящими лучами, а земля была настолько раскалённой, что казалось, будто она готова прожечь сквозь ткань брюк. Мышцы ног гудели от напряжения, но это было ничто по сравнению с тем, как от усталости ломила голова. Мысли клубились в хаосе, где страх смешивался с облегчением, а изнеможение тянуло вниз, словно невидимые оковы.

Колыван лежал неподалёку, словно поверженный зверь. Он был не просто человеком. Он был горой, символом своей власти – тяжёлой, неподъёмной, но неизбежно падающей под грузом собственных грехов. На его лице застыла гримаса ярости, которую не в силах было смягчить даже глубокое медикаментозное забытье. Ещё час назад этот человек внушал животный ужас всем, кто попадал в его поле зрения. А теперь? Удовлетворение? Нет. Только странная, глухая пустота. Я пытался отвести взгляд от распластавшегося в пыли обмякшего гиганта, раздавленного собственной яростью, но снова и снова ловил себя на том, что смотрю на свою заветную добычу. Его неподвижность, местами внушала опасения в его живучести. Я взял вялую руку и нащупал пальцами слабый пульс. «Живучий, скотина!» – подумал я, словно пытаясь убедить себя, что эта гнида больше не поднимется.

Расстрелянный Мерседес ещё дымился паром пробитого радиатора. Его покореженный кузов, изрешечённый пулями, напоминал старую доску для серфинга, разбитую морской волной. Если бы не этот жирный монстр, залитый липким коричневым потом, и не машина, набитая его охраной, можно было бы представить, что я просто приехал на пикник с друзьями. Только вот вместо корзины с едой у нас оружие, вместо веселья – осторожность и выживание.

Алекс стоял в нескольких метрах от меня, неподвижный, как статуя. Его взгляд упрямо скользил вдаль, всматриваясь в марево, колеблющееся над выжженной равниной. Он ждал. Выглядывал наших друзей – Сергея и Рауля, которые там, среди этих проклятых холмов, рисковали всем, чтобы дать нам эту единственную возможность достигнуть нашей цели. Это была их заслуга, что вся охрана Колывана не примчалась сюда. Но какой ценой? Чувство вины хищно вцепилось в сердце, срывая ритм, заставляя биться сильнее.

На первой точке атаки они сумели отрезать две машины сопровождения. Это уровняло шансы – оставило нас один на один с этой бронированной тварью, жалко уткнувшейся дымящимся радиатором в канаву. Судя по изувеченному автомобилю, они устроили пассажирам настоящий ад. Если бы не роковая ошибка водителя на повороте, мы с Алексом до сих пор гонялись бы за ними по пыльным просёлкам. Мы выиграли этот бой, но вкус победы был горьким, словно пепел.

Каждый выигранный бой отнимал у меня часть души. Я чувствовал, как она уходит. И теперь, сидя под этим палящим солнцем, я не знал, останется ли что-то от меня, когда всё это закончится.

– Алекс, пацанов не видно?!

Беспокойство накатывало волнами, как холодный ветер с поля боя, выдувая остатки былой уверенности.

– Не, командир, не видно! – Алекс перевёл на меня усталый взгляд.

Тревога застыла в его глазах, тёмных, как ночное небо перед бурей.

– Чёрт, куда они делись… – пробормотал он, нервно шагая к нашему старенькому джипу, укрытому в колючих зарослях чары.

Я поднялся и снова окинул взглядом поле боя. Тёмная, растревоженная земля была иссечена глубокими следами шин. Среди истоптанной травы поблёскивали потёртые гильзы, словно осколки потухших звёзд. В воздухе витал едкий запах гари, вперемешку с горьким пороховым привкусом, от которого першило в горле. Где-то вдали потрескивало, словно огонь ещё дожёг остатки былого хаоса, а ветер гнал по кустарникам тревожный шелест, как шёпот невидимых свидетелей.

Как затащить двухметрового гиганта весом под двести килограммов в наш дряхлый джип? Ответа не было. Алекс нервно теребил рацию, вызывая потерявшуюся группу, и казалось, ещё немного – он сорвётся.