Третий секретарь посольства начал усиленно потеть, его руки слегка задрожали над головой, а холодный пот уже струйками бежал по перекошенному от ужаса лицу.

– Позвольте мне связаться с посольством! Они всё объяснят! Это… это провокация!

Рауль сделал шаг ближе, его голос стал тише, но жёстче:

– Провокация – наркотики! Это сейчас мы выясним. – и не дожидаясь ответа он нанес удар латвийцу в живот.

От неожиданности и резкой боли секретаря посольства с крутило в жгут. А испанец продолжал,

– Никуда не уходите. Вы находитесь под нашим контролем и наверно имеете какие-нибудь права.

Через нательные камеры наших оперативников было ясно видно, как до неузнаваемости измелилось лицо латвийца. Резкий переход от брезгливости к ужасу, вызвал у меня гордость за разыгранный передо мною спектакль. Акторы были хороши, но неожиданный подарок в багажнике, еще лучше.

– Что вы делаете? – дипломат, с трудом оправился от настигшего его удара и теперь испуганно рассматривал наведенный на него ствол пистолета, пытаясь осознать случившееся.

– Руки за голову я сказал! – продолжал орать испанец.

– Это бред полнейший! – дипломат сорвался на крик.

– Проверьте еще раз! – его руки заведенные за голову мелко задрожали

– Два раза перепроверили – кокаин. Двадцать килограммов. Вот удача. Правда, сержант – продолжил, улыбаясь лейтенант,

– Сержант в наручники его. Медленно и торжественно, пока он у меня на прицеле!

Рауля не надо было упрашивать и стальные браслеты с металлическим лязгом защелкнулись на запястьях дипломата. Однако латвийца прорвало. Он пытался оценить произошедшее,

– Вы всё это подкинули, выдумали, чтобы очернить меня! Дайте мне возможность позвонить в посольство!

Алекс пулей выскочил из своей машины и снова рванул вперёд. Рауль схватил его за руку и жёстко оттащил, опасаясь, что он снова сорвётся. Теперь уже мой заместитель изгалялся в красноречии. Мне так и хотелось вручить ему «Оскар». «Какой талант пропадает!» – подумал я улыбнувшись

– Ладно, давай, наркодилер, выкручивайся, – усмехнулся Алекс, остановившись и скрестив руки на груди.

– Посмотрим, как ты теперь будешь объясняться. Тюрьма по тебе, гида, плачет. Правда, лейтенант? – полковник с любопытством разглядывал озабоченного Сергея.

Дипломат замер, тяжело дыша, словно искал слова, чтобы оправдаться.

– Это ошибка, – наконец выдавил он,

– Наркотики не мои. Машина арендованная. Документы я не проверял.

– А права? – Сергей сделал шаг ближе.

– Права настоящие, – твёрдо ответил дипломат.

Рауль, стоявший рядом, усмехнулся:

– Да-да, конечно. И наркота не ваша и документы настоящие. Пожалуй, мы сами всё выясним. А сейчас, извольте к нам в машину! Поедем к нам в отдел разбираться.

И подхватив обессилевшего от произошедшего латвийца, испанец уже грузил его в наш «полицейский» автомобиль.

Сцена выглядела хаотично, но для внешнего наблюдателя всё шло так, будто это была обычная авария, где пострадавшие вспылили, а полиция вовремя вмешалась. Дипломат потерял уверенность и в бессильной злобе наблюдая через запотевшее стекло, как уезжает полковник и улыбающиеся полицейские идут в его сторону. Взревев своим стареньким двигателем, наш патруль увозил опешившего дипломата к нам на базу. Я выключил монитор, привстал со своего кресла и окинул веселым взглядом моих боевых сотрудников.

– Что ж, друзья, поздравляю с успешным завершением первой фазы операции.

– Да, шеф, это удача! – мягко сказала Жанна, откинув в бок непослушную прядь волос,

– Наркотики. Двадцать килограммов. Тут есть над чем подумать!

– Да над чем тут думать, красавица! Это наш стопроцентный шанс его завербовать, тем самым сохранив ему жизнь, – я уже стоял в створе приоткрытой двери бункеры наблюдая как невесомые белые облака безмятежно плывут по небесно-голубому небосводу. «Да уж» – подумал я: «Что ни говори, но это идеальное прикрытие для следующего этапа операции.»