Тени под луной Евгений Гаркушев, Дарья Булатникова

1. Часть 1

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,

У того исчез навеки безмятежный свет очей,

Духи ада любят слушать эти царственные звуки,

Бродят бешеные волки по дорогам скрипачей.

Николай Гумилев, "Волшебная скрипка".

Ну, вот и закончилась эта зима. Слышишь, Лео, она закончилась, несмотря ни на что. Хотя, казалось, весна, и уж, тем более, лето не наступят никогда. После того, как смерть кружила рядом, так близко, что её мягкие крылья касались плеча и холодили щеки, приход тепла и эти проклюнувшиеся на ветках зеленые веретенца почек кажутся чем-то невероятным.

Но - зима закончилась…

Ксу прикрыла веки и сквозь ресницы глянула на лес. Птицы заходились в щебете, строя гнезда, тонкие травинки пробивались сквозь прошлогоднюю бурую листву и пахло… пахло весной и новой жизнью. И можно было сбросить осточертевшие меха - как старую змеиную кожу. А потом глубоко, со всхлипом вдохнуть пьянящий воздух свободы.

Все осталось позади.

Когда она вернулась в машину, водитель Игорь, не говоря ни слова, вышел и подобрал с земли невесомую шиншилловую пелеринку. Светлый мех был безнадежно испачкан. Он встряхнул его и аккуратно положил на переднее сидение. Можно ехать дальше.

Покачиваясь на обитом светло-серой кожей сидении, Ксу закурила тонкую сигарету и выпустила дым через ноздри. Даже если дом ещё не вполне подготовлен - плевать, она решила, что именно сегодняшний день поставит жирную черту, отделяющую прошлое от свободы.

Три дня назад она вступила в права наследования.

Три дня назад исполнилось ровно полгода с того дня, как она стала вдовой.

Полгода и три дня назад умер Лео.

***

Удивительно, но дом произвел на Ксу ещё более сильное впечатление, чем в первый раз. А она боялась, что очарование если не исчезнет, то поблекнет. Но нет - в прозрачном весеннем воздухе, среди ещё голых деревьев он выглядел все таким же романтично-изысканным. И было странно думать, что выстроен он обычным бизнесменом, хотя и по проекту хорошего архитектора. У нас в стране в ходу совершенно другой стиль - помпезно-кичливый, самодовольный. И большей частью - рыже-кирпичный. Дом же был сложен из двух видов камня - темного и светлого, увенчан высокой кровлей и несколькими трубами. Когда Ксу впервые увидела его фотографию, сразу поняла, что хочет взглянуть на это строение. О том, что она купит дом, речи тогда ещё не было - она просто зашла в агентство по торговле недвижимостью. Алина настояла, повторяя, что ей надо иметь возможность хотя бы на время уезжать куда-то - где бы ничего не напоминало об умершем муже. А она была тогда вялой, апатичной, словно проснувшаяся от зимней спячки бабочка. Вот и решила посмотреть, где можно изредка греть озябшие крылышки.

Агенты суетились вокруг, подсовывая все новые и новые снимки особняков и коттеджей, и взгляд зацепился за один… Эта крыша - коричневая черепица, деревянные поручни широкого балкона, трубы, поднимающиеся вровень с кронами сосен. Было в его силуэте нечто родственное ей самой - отличие от толпы.

На следующий день они с Алиной поехали туда - двести километров на север, не слишком хорошие дороги, зато чистые озера и леса, леса… Очевидно, дом продавали уже давно - минимум полгода, а то и год. Слишком уж неудобное расположение и слишком дорогое удовольствие - мало того, что земля и строения стоили немалых денег, так ещё и содержать такую махину. А до города далеко. Но Ксу точно знала, что через месяц будет богата, очень богата. И почему бы заранее не выбрать для себя подарок? Или утешение - как посмотреть.

Они обошли дом - не выстуженный, но холодный и настороженный. Зиму здесь провели двое из прежней прислуги - пожилой садовник он же конюх и сторож Никитич и Анна Петровна. Женщина сразу сказала, что при новых хозяевах не останется, хватит ей тут куковать, пора возвращаться в Москву. Вот дом приберет-подготовит, сдаст, кому скажут, и тут же уедет.

О бывших владельцах риэлтер сообщил скудно: глава семьи умер, дом вместе с мебелью решила продать его жена, оставаться тут она не хочет. Получалось, что одна вдова покупает дом у другой. Ну что же - такой вариант Ксу вполне устраивал.

Огромный холл-зал понравился обеим, в нем был аристократический размах и шарм - панели светлого дерева, бронзовые светильники, дверные витражи в золотистой гамме. И никакой лепнины и полированного мрамора - на полу синел ковер, элегантно брошенный на итальянский камень. Алина одобрительно кивнула. Столовая и гостиная были в том же стиле - мягкая мебель обита тафтой, пара гобеленов на стенах, европейская сдержанность. И даже легкий налет пыли, с которым не могла справиться одна Анна Петровна, был к месту.

Остальные помещения смотрели бегло, Ксу уже приняла решение, и оставалось договориться о частностях. И одной из частностей был Роланд.

Когда им показали огромного вороного жеребца - в стойле, за деревянным ограждением, первый вопрос был: почему лошадь оставили тут? Почему не продали?

Никитич отвел глаза: «Жалко было. На мясо-то…» «Как на мясо?» «А он никого, кроме покойного Ореста Николаевича и меня не признает. Вот и… думали, может, новые хозяева захотят оставить, конь-то хороший, породистый».

Ксу переглянулась с Алиной и та покачала головой: безумие - оставлять такое животное, да и зачем?

Черный конь вскинул голову и протяжно заржал, а потом грохнул копытом в деревянный пол. Блеснул глаз, бархатная губа приподнялась, обнажая крупные зубы.

Жеребец словно выказывал презрение перед уготованной ему участью.

И тогда Ксу сказала: «Оставляйте. Пока. Потом посмотрим».

А раз оставался Роланд, то и Никитич - невысокого роста, крепкий и загорелый мужик с хитроватым прищуром глаз. Агент сказал, что рекомендации у него прекрасные, в хозяйстве незаменим, да и конь… Коня нужно кормить, чистить денник, выезжать, чтобы не застоялся.

Конюшня была пристроена к гаражу на три машины, и наверху имелись жилые помещения - для Никитича и водителя. Остальная прислуга жила в доме - кухарка, горничные и экономка. Ещё имелась сторожка для охраны. Поразмыслив, Ксу решила, что столько народа ей ни к чему - одной горничной достаточно, часть помещений она просто запрет до лучших времен. Без кухарки не обойтись, а вот охрана не нужна, если с ней будет Майкл.

А ещё ей нравилось, что тут не было асфальта - только мелкий светлый гравий и каменное мощение. На участке явно потрудился ландшафтный дизайнер, со вкусом разместивший на искусственной горке беседку, слегка проредивший сохранившийся лес и дополнивший его кое-где лианами и кустами. Все это было аккуратно укутано соломой и мешковиной. А скамейки и скульптуры укрыты пленкой. Что это были за скульптуры, она тогда разбираться не стала.

***

Она впервые стала владелицей, единоличной владелицей целого дома. Кто бы мог подумать… Это только со стороны казалось, что в жизни ей все давалось легко. Ну а как же - внешность, ум, образование. Потом - состоятельный и внешне не противный муж. Сверстницы отправлялись в ЗАГС с потрепанными пузанами, все ещё прячущими под паркетом автоматы, а Ксу повел под венец статный брюнет, владевший тремя языками и знавший, кто такой Бодлер. А ещё он был хозяином сети магазинов, торговавших сантехникой и стройматериалами, а ещё у него был свой небольшой банк, а ещё… Впрочем, дела супруга её, экзальтированную дурочку, тогда интересовали мало. Лео был хорош сам по себе.

Ксу снова закурила, но дым показался горьким, и она бросила сигарету.

А ведь действительно - легко. Никаких особых усилий она не прикладывала - нужно быть честной хотя бы перед самой собой.

Сколько ей тогда было? Двадцать три года. И в активе - лишь внешность, интеллект и диплом искусствоведа, нужный ей, как собаке пятая нога. Так что появление Леонида Волкова было весьма кстати. Большая любовь как бонус в вечной игре умных женщин против всего мира.

Поставив машину в гараж, Игорь пошел закрывать ворота. Вообще-то тут имелась автоматика, вот только пульт надо будет взять у Никитича.

Странно, но её никто не встречал, хотя новая горничная и Нинель отправились сюда ещё вчера. В городской квартире осталась Рита, она не могла переехать сюда, у неё маленький ребенок и муж. Обычно Ксу личные проблемы прислуги не волновали, но Рита ей нравилась, она была идеальной горничной - чистоплотной и старательной. И никогда не распускала язык.

Ксу дошла до уже вычищенного, но еще не заполненного водой декоративного бассейна. Каменистое дно, лягушка из позеленевшей меди на валуне. Должно быть, красиво летом.

Она зябко повела плечами - все-таки воздух ещё не прогрелся.

Позади послышался скрип гравия. Обернувшись, она увидела Нинель. Кухарка улыбнулась:

- Здравствуйте, Ксения Павловна! А мы вас ближе к вечеру ждали. Но обед готов, подавать?

- Чуть позже, Нин. Уборку закончили?

Ксу ненавидела, когда при ней таскают гудящий пылесос или протирают мебель.

- Да, только Вера, новенькая горничная... Она на втором этаже две гостевые комнаты, как вы сказали, приводит в порядок. И вот там...

- Что такое?

- Надо бы, чтобы вы сами посмотрели.

Кухарка замялась, явно не зная, как объяснить затруднение. Вот она - неприятная сторона свободы - придется идти и разбираться, что там с гостевыми комнатами.

***

Вслед за Нинель Ксу вошла в холл и сразу же окунулась в тепло и запахи - мастики, жареного мяса, ванили и роз. Пышный букет стоял в вазе голубого венецианского стекла. Наверное, риэлтеры расстарались - рады, что наконец-то продали дом и получили свои комиссионные.