– Что случилось? – донёсся сверху голос Бартеля. Латунь его ружья поймала случайный отблеск. Годфруа просто спрыгнул вниз и, увидав распятого, вскричал:

– Проклятье!

– Вы двое – наверх! – скомандовал волшебник и стал осторожно спускаться.

– Что там у вас? – донёсся издалека голос Вальтера.

– Ничего срочного, – откликнулся Бартель. – Но пусть все возвращаются в лагерь.

Кейтлин с Айданом не заставили себя просить дважды. Хронист сам не понял, как вскарабкался на почти гладкую скальную стенку и тем более понятия не имел, как это удалось неуклюжему Альмасиру. Возле костра их ждали взволнованные лица и жадные до подробностей уши – девчонка не дала хронисту и рта открыть, живописала жуткого мертвеца во всех подробностях – и не дослушав её, Вальтер уронил:

– Приехали. Многоножки.

Инквизитор невесело рассмеялся. Брат Ингольберт поднялся и спокойно зашагал прочь – его спросили, куда он – подвижник ответил, что должен помолиться за убиенного и устроить ему настоящее, огненное погребение.

– Никуда вы не пойдёте! – взвился Вальтер. – Там может быть опасно.

– Я пойду один, – улыбнулся тот. – Я никого не подвергну опасности.

– А вот и нет! Мы не ходим поодиночке – забыли? А я никого не отпущу с вами. Так что помолитесь за него тут, если хотите. Поверьте, покойнику это будет так же приятно. А про огненное погребение забудьте. Он же весь гнилой, как вы его подожжёте?

Брат Ингольберт подчинился.

Явившийся вскоре Бартель подтвердил, что это дело лап многоножек.

– Мерзкое зрелище, я вам скажу, – бросил он. – Судя по всему, они отложили в него яйца, и личинки жрали ему внутренности, пока не выбрались наружу.

Кейтлин ойкнула и зажала рот ладонями. Виллем сплюнул и стал заново набивать трубку. Инквизитора стошнило. Айдан представил себе, каково это болтаться на дереве, пока тебя пожирают заживо, и чуть было не присоединился к Шаану.

– Это кошмар, – подтвердил Годфруа.

– Хорошая новость, – воинственно ухмыльнувшись, продолжал Бартель, – в том, что труп старый, ему не меньше месяца. То есть они тут не вчера были.

– Это значит, что многоножки бродят тут уже давно, а вы ни в одном глазу, – будничным тоном заметил Виллем.

– Верно, – признал волшебник. – Но нас никогда не интересовал животный мир окрестностей Туманного Рва, мы наблюдали за силовыми потоками.

– Интересно, как с многоножками уживаются полуночники, – пробормотал Вальтер. – Может, у них там уже дружба не разлей вода?

– Было бы неприятно, – откликнулся Бартель. – Пока могу сказать только, что человек внизу больше похож на разбойника, нежели на чародея.

– Как вы поняли? – спросил Виллем.

– На нём какие-то обноски, а не чёрный плащ. Но вот что странно: лицо у покойника перекорёженное, но как будто не от боли, а от… счастья, что ли, – волшебника передёрнуло.

– Да вам почудилось, наверное, – нахмурившись, проговорил Вальтер. – Знаете, у трупов иной раз такие рожи…

– Возможно, – Бартель пожал плечами. – И вот ещё такая мысль мне сейчас пришла в голову. Если многоножки использовали этого человека в качестве, как бы это сказать, инкубатора для…

– В качестве чего?

– Я хотел сказать, если они выводили в нём своё потомство, – рассерженно повторил Бартель, – то почему они сделали это в долине, где им могут пообедать волки или вот этот воющий господин?

– Наверное, у них поблизости гнездо, – молвил южанин.

– Не знаю. С утра попробую присмотреться, может быть, упустил что-то.

– И мы тут будем ночевать? – простонал Шаан.

– Темнеет уже, – Вальтер посмотрел на небо. Между скал медленно догорали облака. – Боюсь, мы тут застряли.

– Если что, Альмасир их раскидает, – проворчала Кейтлин.