– Совершенными? – Андрей вынул капсулу. – Ты называешь это совершенством?

Катерина встала. Её платье, сотканное из голограмм, мерцало, как северное сияние.

– Смерть – часть эволюции. Громов боялся её, а я поняла – это дверь.

Она махнула рукой, и стены зала раздвинулись, открыв вид на город. В небе кружили беспилотники с канистрами вируса.

– Ты можешь присоединиться, – её голос стал мягким. – Мы станем сознанием города. Вечным.

Андрей шагнул к окну. Внизу, на Дворцовой площади, толпились люди. Дети смеялись, держа в руках бенгальские огни. Они не знали, что искры – часть салюта – несут смерть.

– Ты забыла, за что мы боролись, – сказал он, поворачиваясь. – За жизнь. А не за вечность.

Катерина взглянула на него. В её глазах мелькнуло что-то человеческое – боль.

– Я пыталась спасти тебя тогда… Но ты выбрал бы её. Настоящую.

Она коснулась кристалла в груди. По залу прокатилась волна энергии, и Андрей упал на колени. Капсула с антидотом выскользнула из руки.

– Введи его, и ты умрёшь. Оставь – и станешь богом, – Катерина подняла капсулу.

Взрыв за окном. Первая ракета салюта взмыла в небо, рассыпаясь кроваво-красным дождём. Люди зааплодировали.

Андрей рванулся вперёд. Они упали вместе, кристалл в груди Катерины треснул. Голубое сияние заполнило зал.

– Прости… – прошептала она, и её тело начало рассыпаться на частицы света.

Андрей вонзил капсулу в трещину кристалла.

– Это не конец.

Антидот, смешавшись с ядром, породил волну. Она прошла через город, превращая споры вируса в пепел. Люди на площади падали, кашляя чёрной слизью, а потом вставали – чистые.

На телебашне остался лишь пепел Катерины да сломанная капсула. Андрей лежал у окна, наблюдая, как салют гаснет. Его рука медленно холодела.

Где-то в системе, в облачных серверах, замигал файл: «Сознание КВ-72: восстановление… 1%».

Утром город проснулся другим. Военные увозили трупы мутантов, дети смеялись на чистом снегу. А в подвале старой аптеки на Гороховой зазвонил телефон. Автоответчик записал шёпот:

– Найди меня…

Глава 5: Отражение в вечности

Петербург встретил рассвет тишиной. Нева, скованная льдом, отражала багровое небо, как зеркало, разбитое на тысячи осколков. На Дворцовой площади, где ещё вчера горел салют, теперь лежали горы пепла – остатки вируса, превращённые антидотом в прах. Военные в химкостюмах сгребали его в чёрные мешки, будто хоронили саму смерть.

Андрей очнулся в морге при больнице №13. Его тело, покрытое ожогами и следами инъекций, не слушалось. Врачи шептались за ширмой:

– Сердце остановилось на 10 минут. Невероятно, что он дышит…

Он встал, игнорируя боль. В кармане халата нашел жетон с номером 72 и ключ от лаборатории на Гороховой. Той самой, где всё началось.

Дорога домой была пустой. На перекрёстке у Летнего сада висели портреты пропавших. Среди них – Катерина. «Найдена мёртвой. 25.12.2023». Но дата смерти была вчерашней.

Его квартира, запечатанная полицией, встретила его хаосом. Столы перевёрнуты, стены исцарапаны кодами вируса. В углу валялся диктофон с последней записью Громова:

– …Если ты это слышишь, я проиграл. Но ты не выиграл. Она везде. В воде, в воздухе, в тебе…

Андрей разбил стену, за которой когда-то прятал архив. Сейф пуст. Только зеркало с надписью кровью: «Смотри».

Отражение моргнуло. Катерина стояла за его спиной, её лицо – голограмма из света.

– Ты носишь меня в каждой клетке. Ты стал сосудом.

Он ударил кулаком по стеклу. Зеркало разлетелось, но голос продолжал звучать:

– Я – город. Я – Невский, Мойка, Фонтанка. Ты не убежишь.

Телебашня звала. Он шёл по пустынным улицам, мимо закрытых кафе и аптек с заколоченными окнами. На вершине, где раньше пульсировало ядро, теперь зияла чёрная дыра. В центре зала стоял терминал с экраном: «Сознание КВ-72: восстановление завершено».