– И он променял ее на австриячку…

– Высшая дипломатия. Требовалась особа королевских кровей.

– Брр… Ну и семейка. Спасибо, профессор. Благодаря тебе подымаю свой культурный уровень. На халяву.

Нет, Дженни его не идеализировала. Например, у ее профессора была отвратительная черта характера: он абсолютно не замечал, во что она одета. Пожалуй, его устроило, если бы она с утра до вечера ходила в синем махровом халате.

Дженни подбирала свой гардероб с особым тщанием. Во-первых, как и все служивые американки, она должна была каждый день менять туалеты, учитывая, что не имеет права появляться в конторе с голыми ногами – обязательно в чулках, колготках или брюках. Это приносило дополнительные сложности, ведь исключался вариант легкого, облегающего платья. Во-вторых, одежда для женщины – оружие. Оружие бывает обоюдоострым. С трудом натянув узкую юбку и встав на шпильки (чтоб выглядеть секс-бомбой), женщина страдает от каждого шага, как святой Иорген в испанском сапоге. Никаких инквизиторских пыток Дженни себе не придумывала. Она покупала только в дорогих магазинчиках, руководствуясь правилом: сначала удобство, потом мода. В принципе в любом своем наряде она могла пробежать восемьдесят метров – правда, без барьеров. Она ощупывала материю, и если прикосновение к ней доставляло удовольствие – примеряла. Поэтому ее вещи давали определенный настрой на рабочий день или развлекательный вечер, она их называла по именам: Арлекин, Дюймовочка, Недотрога, Мишка Косолапый (брючный костюм для визитов в налоговое управление и прочие проверяющие финансовые инстанции), Змея Подколодная, Мужчинам некогда, Вырви глаз (для Кэтти), Броненосец «Потемкин», Леопард, Одуванчик, Сейф, Вальпургиева ночь, Белоснежка, Смерть мужикам – эта комбинация из черного свитера, кожаной юбки в обтяжку (длиной двадцать пять сантиметров) и черных узорчатых колготок сразила Роберта наповал…

Увы, теперь ее верные друзья-приятели скучали на вешалках за зеркальной дверью стенного шкафа. Конечно, Дженни их надевала, но без прежнего энтузиазма. Что толку стараться, когда Тони их в упор не видит? Однажды дома за ужином Дженни вырядилась в Красного Разбойника (не платье, не костюм – шелковый динамит, кое-что прикрывающий), и профессор изволил обратить внимание:

– Ты куда-нибудь в этом ходила?

– Пока нет. Придумай адрес – пойдем.

– «Шумит ночной Марсель в притоне „Трех бродяг“, там пьют матросы эль, а девушки с мужчинами жуют табак».

– Шикарное заведение…

– Разве что туда и при условии: у меня в руках автомат Калашникова. Иначе придется наблюдать, как тебя хором насилуют на столе.

Дженни заперлась в ванной и вышла в махровом халате.

Иногда, забывшись, она спрашивала:

– Тони, в чем я тебе нравлюсь? В брюках?

– В брюках.

– В короткой юбке?

– В короткой.

– В длинном платье?

– В длинном.

Тьфу! Как жить с таким человеком? Хоть вешайся.

Зато ее зоркий глаз замечал все.

Собралась после работы в женский клуб («Only woman»). Еженедельное мероприятие для поддержания формы. На этот раз взяла с собой Элю, Эля – трехколесный велосипед. Тони сказал, что он их проводит, ибо под горку на Вентуру Эля доедет, а обратно в гору надо будет кого-то волочить – девочку или велосипед. Поднялся за чем-то в кабинет, спустился, и Дженни засекла, что левый бок его пиджака чуть оттопыривается.

Дженни предпочитала не сразу выходить на Вентуру, а следовать по параллельным улицам, тихим, спокойным, где не чувствовалось бензиновой гари. Эля рулила впереди, и темная улица вдруг вспыхивала яркими фонарями – когда Эля пересекала пространство перед домом, на котором было установлено световое автореле: Эля любила такие эффекты. Вечером явственнее проступал запах цветов, деревьев, травы – зелени Южной Калифорнии, ради чего Дженни и выбрала этот район. Она скучала по запахам. В госпитале или на больших магистралях разве их почувствуешь? И в темноте можно было прижиматься к Тони – интимная игра телодвижений, справа, слева… Нет, почему-то сегодня он упорно вел ее по правому борту.