И все же, страх забвения, страх полного и окончательного исчезновения оказался сильнее жажды мести, сильнее желания увидеть поверженных богов, корчившихся в грязи у моих ног. Ведь месть, даже самая сладкая, кратковременна. А забвение – вечно.

Я брел по извилистым туннелям, освещенным лишь тусклым светом, исходящим от грибов, растущих на стенах. Каждый шаг отдавался эхом, напоминая о моей одиночестве.

Но вторая смерть – это не единственное что отличает мир покойных, от мира живых. Здесь нет валюты.

Нет ни золота, ни монет, ни иных драгоценных средств обмена. Только кровь, и все измеряется лишь в их каплях. Даже стакан воды. Лишь самые алчные смогут истратить всю свою кровь на чревоугодие, отправляясь затем в то самое забвение.

Что бы ты ни делал, все приведет к тому, где душа твоя будет утрачена навсегда. Видимо, это и есть истинная смерть. Если бы я воскрес, о чем бы мне написать? Ах… очень трудно сосредоточиться, когда все мысли остались в мире живых.

Над городом парила богиня Оделиан, размахивая своими когтистыми крыльями. Она наблюдала, искала, охраняла. Интересно, многим ли она предоставила второй шанс на жизнь? Или только мне? Я так близко сблизился и подружился с этой богиней, что могу ей смело доверять. Но в душе все равно возникало сомнение. Ее облик отталкивает. В любом случае, выбор мой невелик, и воскрешение после столь долгого пребывания здесь даст мне возможность написать свою книгу.

Я рванул через широкую улицу, вероятно, главную. Мой путь лежал к Оделиан, парящей над темными высотками мрачных зданий. Ее силуэт то нырял вглубь улицы, то вновь вырисовывался над крышами. Она не приближалась, словно я бежал на месте. Или, быть может, улицы становились бесконечными. Затем я остановился.

Это же Подземный мир! Здесь нет ни времени, ни законов!

Не долго размышляя, я пошел привычным шагом. И действительно, это сработало. Широкая улица продолжалась. Вот я уже перешел мост, вознесшийся над бурлящей черной рекой. И вскоре мне оставалось пройти лишь пару зданий.

Я знал, что Оделиан ждет меня. Чувствовал ее пристальный взгляд, прожигающий меня насквозь. Этот взгляд был одновременно и защищающим, и оценивающим. Оценивающим не меня, а, скорее, мои намерения. То, что я собираюсь сделать с этим даром – вторым шансом. С каждой секундой предвкушение становилось все сильнее, смешиваясь со страхом провалиться, не оправдать ее надежд. Ведь она наверняка видит во мне что-то, чего не вижу я сам.

Вот и последнее здание. Оно было выше и мрачнее остальных, словно создано из сгустившейся ночи. Подняв голову, я увидел, что Оделиан спустилась ниже, почти касаясь крыши. Ее темные глаза встретились с моими. В них не было ни сочувствия, ни жалости, лишь холодное, все понимающее величие. Она ждала. Мне показалось, что она специально, маняще порхала над домами. Она что, умеет читать мысли? Я их не могу услышать, но как она это чувствует?

Когда я подошел слишком близко, она парила над землей в обширном дворе. Увидев меня, она, еле шевеля крыльями, обогнула весь двор и, приземлившись, подняла облако пыли вокруг меня.

– Ну что, ты принял решение? – спросила она, пристально смотря на меня.

– Да, но я не верен.

– И чем же мешает тебе твоя неуверенность?

– А я и сам не знаю. Нужен ли мне вообще путь обратно в мир живых? Я никогда не ценил ни свою жизнь, ни жизни окружающих.

Оделиан задумалась, прислонив руку к подбородку, и произнесла:

– В самом деле, ты никого не щадил, в смысле… никого не ценил. Но я могу тебя научить.

– Правда? – спросил я, подняв на нее взгляд.

– Однако это будет жестокий урок, – ответила она с ухмылкой. – Люди потеряли способность ценить хоть что-то, кроме своего обогащения. Им все мало и мало. Они постоянно жаждут нового.