Крепко связав и вставив в рот кляп, его поместили в одном из пустых домов – отдельно от всех.

Рукон помог Харрасу снять доспех. Хоть рана была неглубокая, кровь не останавливалась. Он вытащил из седельной сумки плотную ткань и туго перевязал плечо.

Ночь давно должна была отступить. Но молочно-серый туман словно вытолкнул рассветные лучи из леса, и до обеда застава пребывала в полумраке. Нечто отступило и от Черана: он свернулся в клубок, готовясь наконец заснуть. Ему это не удалось: Харрас потребовал его к себе.

Саввар был тут же. Проводник смотрел на Черана, не мигая, чувствуя пропитавшую его тьму.

– Рассказывай! Зачем вы приходили в Вартияр?

– Жертва… Жертва… Жертва, – повторял, как безумный, рыжебородый северянин.

– Кто послал вас в Вартияр? Что вам нужно было в городе?

– Оно! Оно просит… Оно требует! Суггиш! – закачался в углу Черан.

– Мы ничего от него не добьемся, – во взгляде Саввара смешались презрение и жалость.

Харрас вопросительно посмотрел на проводника, потом снова обернулся к пленному.

– Кого ты видел?

– Суггиш… Он поднял… в некрополе…

Черан подполз ближе. Рукав завернулся, на оголенном предплечье черным пауком сидело пятно, длинные нити паутиной вились по руке вверх.

– Цувера! – почти одновременно закричали Харрас и Саввар: перед ними был не просто зараженный черной кровью, а тот, кого выбрал суггиш своей жертвой и за кем рано или поздно придет.

– Оно без тела! Оно как ветер! Оно тень! – вопил Черан.

– Он обречен, – Харрас не мог отвести взгляда от руки северянина.

– Я как чувствовал: ночью что-то почище краста и гаюл скрывалось в лесу.

Нужно было срочно вызывать хранителей, возвращаться в Вартияр стало опасно: можно было навлечь на город беду.

– Саввар, скажи, чтобы его заперли в дальнем доме. Руки свяжите. Да осмотрите всего внимательно, чтобы крови на нем не было. Охрану не ставь, сам будешь навещать до прихода примия.

– Может, отпустить его совсем?

– Даже если отпустим, он далеко не уйдет. Надо сообщить Легуру, он прибудет, решим, что с ним делать.

Саввар крикнул стоявшим за дверью воинам, те подхватили упирающегося Черана, увели во двор. Саввар пошел за ними.

К Харрасу явился Пяст, он допросил остальных пленных.

– В Кьянк лазутчики отправились по приказу князя Бойдана, – доложил сотенный. – Он послал с ними крастов, чтобы они провели отряд через долину и Инистый лес. Говорят, что ночью сидели в городских подземельях под Вартияром, там дождались Менза с его людьми. Менз должен был передать им какого-то юнца. Но что-то, видимо, пошло не так, и, вместо юнца, Менз приволок Саввара.

– А где сейчас Менз?

– Где-то в Кьянке. Они дошли вместе до заставы, а потом разделились: Менз увел своих людей дальше. Думаю, эти остались нас ждать: прикрывали своих. Да, один из них сказал, что в городе есть еще люди князя, воронов отравили именно они.

– А что говорят про командира?

– Сказали, что его странности в Инистом лесу начались, у некрополя.

Здебор молчал, обдумывая услышанное.

Картина вырисовывалась неожиданно отчетливая. Несколько отрядов северян, усиленные крастами, практически одновременно проникли в Кьянк, причем с самых неприступных сторон. Харрас уже не сомневался, что все они посланы Бойданом. Целью одних был Дан, и только случайное стечение обстоятельств не дало северянам увести его. Цель других пока не ясна. Но северяне в Кьянке, и они обязательно объявятся.

Оторвавшись от своих размышлений, здебор написал письмо примию Легуру, распорядился срочно отправить гонцов в Вартияр.

– Мы останемся до прихода хранителей здесь. Надо укрепить заставу, – объявил он о своем решении.