- Отравили её, - послышался грубый голос, и все разом притихли – выходит, этот мужчина с каким-то странными, словно янтарными глазами, у них тут за главного. – Я видел, как ей дали что-то. Чужак. Вмешиваться не стал – думал, может и правда пришлый решил дело доброе сделать – подсластить ребёнку жизнь, но… Ошибся.

- У неё губы зеленеют! Это Чума! Нас отравили!

Толпа, вмиг потеряв интерес к тёмной ведьме, схлынула – осталась рыдающая над девочкой женщина,  седая старуха с корзиной, полной трав. Она что-то шептала, перетирая в ладонях сухие коренья в пыль, но легче девочке не становилось – худенькое тельце выгнулось дугой, глаза закатились.

- Пропустите!

Опускаюсь на колени в летнюю пыль улицы. Вглядываюсь в бледное, измученное болью и удушьем личико. Губы зеленеют… Что же делать? Я - не лекарь. Зелий нет… Не осознавая, что делаю -  выплеснула силу – дыхание стало ровнее, зелень начала уходить и медленно розоветь щёки, но чувствую – этого мало! Руки тянутся к корзине с травами. Хватаю корешки, листья, пахнущие чем-то до боли знакомым, и начинаю скручивать, приговаривая, умоляя дары природы остановить смерть. Пальцы сами складываются – щелчок, и над ними трепещет пламя. Вдыхаю обжигающий, пряный дым и выдыхаю, освободив от ветхой ткани шею девочки.

Дышит! Она дышит! Ровно, глубоко. На лице – улыбка. Боль отступила, а вокруг тех, кто склонился нал ребёнком, пляшет розоватый дымок, съедая проклятие. Никто не пострадает, и девочка будет жить – я знаю! Об этом прошептали травы, вот только Мири не просыпается…

Мои ладони стали горячими. Вдруг вижу - в корзине вспыхивают звёздочки. Тянусь к ним, растираю меж пальцев, подношу к лицу и… вспоминаю – это…

- Как зовут тебя, ведьма? – спрашивает старик.

- Анис! – улыбаюсь, жадно вдыхая аромат и чувствуя, как восстанавливаются силы.

- Странное имя, - ворчит старуха, собирая оставшиеся травы в свою корзинку. – Странное, даже для тёмной ведьмы, дочка. Но как бы там ни было – спасибо тебе, Анис. А ты не горюй, Лия, - обращается травница к женщине, что не сводит с дочери взгляда. – Жить Мири будет. Будет… Может, и очнётся. Денег соберём. Всем миром соберём! Лекаря пригласим.

- Никто в Тихий квартал не пойдёт, - прохрипел главный, – Ни лекарь, ни полиция.

Я посмотрела, наконец, на мужчину, что всё это время стоял у меня за спиной. Оборотень. Волк. Весь в обносках, пыли, словно… молью побитый, но в глубине жёлтых глаз ещё теплится магия.

- Вся надежда на тебя, тёмная ведьма Анис, - заметил он. -  Силы в тебе много, может, и правда поставишь девчонку на ноги.

- Что с ней случилось? -  сила бурлила во мне, хотела помочь, пробудить спящую к жизни, только я не понимала – как.

- Думаю, из неё решили сделать источник неминуемой смерти всех нас, - вздохнул оборотень, покачав головой. – Наш квартал аккурат у реки. Его хотят застроить, да вот беда – мы тут живём, никому не нужная кучка бедняков, вот и пытаются от нас избавиться – получить землю и не платить за переселение. Кому мы нужны? Ещё неизвестно, как ты тут появилась, - волчий глаз недоверчиво блеснул. - Но ты нас спасла, так что… Придётся тебе довериться – выхода у нас всё равно нет.

Над спящей склонилась травница. Слабенький, но маг. Я поняла, что каким-то образом чувствую силу внутри окружающих меня людей. Мага отличаю от оборотня. Наверное, все они так же понимают, что – я – ведьма. Женщина стала протирать обветренные губы девочки чистой, ветхой тряпочкой, смоченной в укрепляющем отваре.

- Борется, - уверенно кивнула она, хотя Мири не шевельнулась – она спала крепким, глубоким сном. –  Помоги ей, ведьма!