Однажды вечером мы с Алисой сидели на крыше её дома, смотрели на закат. Она держала мой браслет в руках, разглядывала его, как драгоценность.

– Ты не боишься? – спросил я.

– Боюсь, – честно ответила она. – Но ещё больше я боюсь остаться одна, не понять себя, не понять других.

Я взял её за руку. В этот момент между нами не было ни слов, ни мыслей – только тёплый поток чувств, который невозможно было выразить иначе.

Я понял: "Телепат" – не просто устройство. Это шанс стать ближе, стать по-настоящему собой. И пусть впереди ещё много страхов и неизвестности, я больше не один.

Всё новое всегда вызывает не только восторг, но и страх. Я знал это с детства, но никогда не думал, что однажды сам окажусь в центре такого водоворота. После первых успешных опытов с Максом и Алисой я был окрылён – казалось, что теперь всё возможно, что мы на пороге великого открытия. Но реальность быстро напомнила: за любой эйфорией приходит испытание.

Слухи о нашем устройстве начали расползаться быстрее, чем я ожидал. Сначала – среди друзей, потом – по университету, а вскоре и дальше. Однажды меня вызвал декан. Его кабинет всегда казался мне слишком просторным и холодным, но в тот день я чувствовал себя особенно неуютно.

– Артём, – начал он, внимательно разглядывая меня поверх очков, – вы знаете, что ваши эксперименты обсуждают не только студенты, но и преподаватели?

Я кивнул, стараясь не выдать волнения.

– Это прорыв, – тихо сказал я. – Мы можем изменить само понятие общения между людьми.

– Или разрушить его, – резко перебил он. – Вы понимаете, к чему может привести подобная технология? К тотальному контролю, к потере личного пространства, к хаосу.

Я пытался объяснить, что "Телепат" не читает мысли насильно, что всё работает только по согласию, что мы ищем способы защиты и этики. Но в глазах декана я видел не интерес, а страх. Он был не одинок – скоро я понял, что многие вокруг смотрят на меня как на угрозу.

В коридорах университета я ловил на себе настороженные взгляды. Кто-то шептался за спиной, кто-то открыто избегал встреч. Даже Макс стал тише, реже шутил. Однажды он сказал:

– Ты чувствуешь, как всё меняется? Люди боятся, что ты сможешь узнать о них слишком много.

Я кивнул. Я и сам боялся – не столько за себя, сколько за то, что могу невольно причинить боль.

Алиса оставалась рядом. Она поддерживала меня, спорила, подкидывала идеи. Но даже между нами иногда возникала тень сомнения.

– А если кто-то захочет использовать "Телепат" во вред? – спросила она однажды, когда мы обсуждали новые протоколы защиты.

– Тогда мы должны быть первыми, кто подумает о безопасности, – ответил я. – Мы не можем остановить прогресс, но можем сделать его человечным.

Всё обострилось, когда на одном из семинаров преподаватель открыто задал вопрос:

– Артём, вы не боитесь, что ваша разработка выйдет из-под контроля?

Я почувствовал, как в зале повисла напряжённая тишина.

– Любая технология может быть опасной, – сказал я. – Но если мы будем бояться – мы никогда не узнаем, на что способны.

После этого семинара меня вызвали в ректорат. Там уже ждали двое незнакомых мужчин в строгих костюмах. Один из них представился сотрудником некой "структуры", второй – специалистом по этике. Потом я узнал это были ребята из «Заслона» корпорации, в которой занимались подобными разработками.

– Мы хотим поговорить о вашем проекте, – сказал первый. – Вы понимаете, что подобные технологии интересуют не только учёных?

Я впервые ощутил настоящий страх. Не за себя – за идею, за людей, которым мог бы помочь. Я понимал: если "Телепат" попадёт в чужие руки, его могут использовать для слежки, манипуляций, даже шантажа.