.[19]

Действительно, художественные принципы, использованные Андреевым-Бурлаком для исполнения «Записок сумасшедшего» применимы только к «Запискам сумасшедшего» и в этом смысле равных этим запискам нет произведения во всем европейском театре. Но пришел к этому жанру Андреев-Бурлак не случайно. Это было логическое, высокохудожественное и очень красивое завершение развития жанра рассказа XIX века.

Мы рассмотрели лишь один из небольших этапов истории русского профессионального рассказа. Если же анализировать искусство рассказа в целом, то мы увидим, что жанр рассказа является родоначальником всего искусства живого слова и одним из ведущих жанров устного народного творчества.

Жанр рассказа возник задолго до появления художественного слова и чтецкого искусства. Он возник на самой заре человечества и существует абсолютно у всех народов, наций и у всех племен. Рассказ является не только важнейшим фактором развития художественного творчества, но и общего формирования общественного и индивидуального сознания, чего, конечно, нельзя сказать ни об одном из частных жанров «чтецкого искусства».

Жанр рассказа имеет беспредельное разнообразие художественных форм, постоянно в том или ином виде вливается в театральное искусство и имеет различные направления своего профессионального развития. Но при всем разнообразии художественных форм, общими чертами, объединяющими всех представителей этого искусства, являются: стремление к жизненной правде, связь с народным творчеством, близость к передовым прогрессивным идеям своего времени и непрерывный, непрекращающийся, взаимоприемлемый поиск нового, ведущий к совершенствованию и непрерывному развитию эстетических принципов данного жанра.

Итак, мы видим, что в то время, когда из искусства живого слова стала вычленяться его третья ветвь, то есть искусство устного исполнения литературных произведений, жанр рассказа был преимущественно импровизационным и непосредственного материнского участия в рождении новой ветви не принимал.

Однако, это не значит, что он вообще не оказывал никакого влияния на новые ростки искусства живого слова. Уже на рубеже XIX и XX века появилось немало чтецов, стремившихся при исполнении литературных произведений пользоваться принципами рассказа. И эти чтецы вольно или невольно вбирали в себя методологические закономерности самого популярного в то время жанра импровизационного рассказа.

Перенесение методологических принципов импровизационного рассказа на исполнение литературного рассказа привело к появлению совершенно нового противоречия в искусстве рассказа.

Данное противоречие относится не ко всей третьей ветви искусства живого слова, а только к тем его представителям, которые с самого же начала существования этой ветви живого слова стали на позиции не чтения, а рассказа.

В процессе развития искусства живого слова произошло так, что на позиции рассказа в чтецком искусстве в период вычленения третьей ветви искусства живого слова преимущественно вставали не профессиональные чтецы, а любители и те из актеров, кто входил в искусство живого слова самостоятельно, минуя занятия с преподавателями чтецкого искусства.

Объясняется это тем, что преподавание чтецкого искусства, начиная с конца XIX века осуществлявшееся в многочисленных студиях и на курсах, велось на основе складывавшейся в то время теории, которая, как уже говорилось выше, исходила из методологических принципов чтения с листа