.[15]

Однако в творчестве И. Ф. Горбунова эстетические принципы данного жанра не только достигли высшей формы художественного совершенства, но и раскрыли свою внутреннюю противоречивость, прервавшую эстетическое развитие данного жанра.

Из приведенного выше изложения видно, что эстетически развитие художественных принципов русского профессионального искусства рассказа шло по линии раскрытия и совершенствования образа рассказчика.

Исполняя малороссийские анекдоты, Щепкин создает определенный образ рассказчика – малороса. Однако, образ этот еще предельно обобщен. Он не только не имеет конкретной личности, но даже не раскрыт как социальный тип. Однако это уже образ. И от лица этого образа рассказчик ведет свое повествование.

В творчестве Прова Садовского появляется социальная конкретизация образа (солдат, купчик, мастеровой). И хотя, ведя рассказы от лица этих образов, Пров Садовский одевал костюм, то есть создавал внешнюю конкретность образа, но его образы не имели ни имен, ни фамилий, не имели конкретной личности.

Создаваемые же Горбуновым образы рассказчиков не только были по-щедрински типическими, но и предельно индивидуализированными. Конкретизация образа рассказчика в творчестве Горбунова была доведена до такой точности и детализации, что позволила известному ученому, педагогу и общественному деятелю А. Ф. Кони провести самостоятельное исследование личности одного из созданных Горбуновым образов рассказчика генерал-майора Бориса Петровича Дитятина второго, как совершенно конкретного исторического лица, в котором, в восьмой главе очерка приводится родословная генерала Дитятина, его биография, взгляды и убеждения, и даже его зарубежные связи с реальными политическими деятелями.[16]

Однако, образ рассказчика это не портретное произведение изобразительного искусства. Образ рассказчика – это образ живого действующего человека, создаваемый актерскими средствами и воплощаемый в реальном поведении человека. А действие создаваемого актером образа, его поведение всегда связано с ситуацией и может протекать только в конкретных обстоятельствах.

Художественность актерского образа определяется, по выражению К. С. Станиславского, художественностью «предлагаемых обстоятельств». «Я в предлагаемых обстоятельствах», – так определяет Станиславский природу сценического образа.

Главным художественным противоречием данного жанра являлось то, что художественно создаваемый актером образ рассказчика всегда действовал не в «предлагаемых», то есть не в художественных, а в реальных обстоятельствах.

Творчество представителей данного жанра разворачивалось преимущественно не в концертах, не в театрах, а в быту (в салонах, в литературных кружках и т. д.).

Рассказчик всегда самым прямым образом вступал в конкретное общение с окружающими его людьми, действуя как один из членов собравшейся группы людей.

В творчестве Прова Садовского, когда он на глазах у зрителей перевоплощался в один из созданных им образов рассказчиков и начинал действовать от его лица, зрители понимали процесс перевоплощения и как бы втягивались актером в игровую деятельность. Они разговаривали уже не с Провом Садовским, а, скажем, с купчиком (понимая, что это не купчик, а актер Пров Садовский), задавали ему вопросы, спорили с ним, одновременно получая эстетическое наслаждение и от содержания рассказа этого купчика, и от образа, создаваемого на глазах у зрителей, и от своей приобщенности к данной форме театрального действия.

Но когда И. Ф. Горбунов довел образ рассказчика до абсолютной конкретности, чего, естественно, требовала эстетическая логика развития данного жанра, и когда он приезжал в общество своих зрителей в костюме генерала, в искусно выполненном гриме, совершенно незаметном для окружающих, к нему уже никто не обращался как к Горбунову. Для всех присутствующих он был генералом Борисом Петровичем, с которым каждый мог и индивидуально побеседовать, и послушать его рассказы и тосты в гостиной или за столом, поспорить на политические, моральные, религиозные и любые другие темы. При этом, если кто-либо из присутствующих не знал, что это актер, действующий от лица данного образа, то он принимал его за реального генерал-майора или другого создаваемого актером человека.