Когда мама ушла, я вернулся в комнату и сел за стол. Достал блокнот и начал рисовать. Я любил это с детства – рисование помогало мне отключиться. Когда карандаш касался бумаги, мир вокруг замирал, и я оставался наедине с линиями, которые сам создавал.

Несколько лет назад я начал продавать рисунки в интернете. Это приносило небольшие деньги, но давало мне чувство независимости. Собственные средства. Хоть что-то своё. Это была маленькая плата за всё, что мама сделала для меня.

Я огляделся. Комната была чистой, новой, почти безликой – она не казалась домом. Домом давно стало только то, что мы всегда брали с собой: сумка-холодильник, травы на кухне и мой блокнот. Всё остальное было временным. Наверное, поэтому я так держался за рисование – оно оставалось со мной всегда, несмотря ни на что.

Я провёл карандашом по бумаге, вырисовывая очертания города за окном – туман, небоскрёбы, мокрый асфальт. Здесь было иначе, чем в других местах. Холодно. Чуждо. И я не знал, задержимся ли мы надолго – или скоро снова соберём вещи и исчезнем. Как всегда. Мне хотелось в это верить.

Мне пришло сообщение. Это была Мария – она спрашивала, где я теперь. Я не ответил. Она была милой, доброй. Но наш мир не позволял привязываться. Любое сближение – это риск, а я не мог себе его позволить.

Скоро мама сделает нам новые документы, а я создам новые аккаунты. Это уже стало привычным ритуалом: новая личность, новый старт. Хотя, если честно, я ими почти не пользовался. Но в школе не поймут, если ты не ведёшь привычную жизнь. Как всегда, буду постить фото природы и свои рисунки. Ничего личного. Ничего настоящего. Как и в реальности – в цифровом мире лучше не оставлять следов.

Я бросил взгляд на компьютер. Может, поиграть? Я включил монитор, но почти сразу задумался. Раньше игры приносили мне удовольствие. Теперь – нет. Всё казалось однообразным и предсказуемым. Моей реакции было слишком много для них. Даже самые сложные уровни не представляли вызова. Онлайн-баталии наскучили – очередное «избиение младенцев». Победы не радовали, поражений не было. Азарт исчез.

Я выключил экран и вернулся к блокноту. Рисунок почти был готов.

Через пару часов я услышал, как мама вернулась. Скрипнула дверь, на кухне загремели пакеты. Я представил, как она методично раскладывает всё по местам: коробки, банки, крупы. Каждое движение – часть её стратегии выживания.

Я не пошёл к ней. Ей тоже нужно было время, чтобы прийти в себя. Эта жизнь выжимала нас до последней капли. Но мама всегда держалась. Всегда сохраняла контроль.

Я пошёл в душ. Тёплая вода смыла пыль с дороги. Я натянул пижаму и рухнул в постель.

Завтра будет новый день. Новый город, новая школа, новые лица. Но суть оставалась прежней.

На следующее утро я проснулся позже обычного – было уже десять. Давно я так долго не спал. Сквозь сон слышались приглушённые голоса в гостиной. Как и следовало ожидать, кто-то уже нагрянул знакомиться с новыми соседями. Неизбежность, от которой меня не спасло даже желание отлежаться в кровати подольше. Я никогда не любил эти утренние встречи. Странно, как люди стремятся к этим пустым знакомствам – будто можно просто так войти в чужую жизнь, ничего о ней не зная.

Я сел, перекинул ноги через край кровати и потянулся. Не хотелось выходить, но понимал: избежать знакомства не получится. Быстро оделся, пригладил волосы и, нацепив дежурную улыбку, вышел в гостиную.

– Доброе утро, Джеймс. Познакомься, это наша соседка – мисс Олдсон, – сказала мама, повернувшись ко мне с чашкой кофе в руках.

Передо мной стояла женщина лет шестидесяти. Крепкая, ухоженная, в элегантном костюме. Видно, что следит за собой: аккуратная прическа, лёгкий макияж. В её осанке читалась уверенность, почти напористость. Она улыбалась – широко, слишком приветливо. Мне всегда было трудно понять, что скрывается за такими улыбками. Может, просто вежливость. А может – что-то другое. Я, наверное, вечно искал скрытые мотивы, даже когда их не было.