Кстати, в этом, нашем с тобой новом открытии можно увидеть кое-что ещё. Кое-что, что очевидно проясняет важную закономерность жизни, судьбы каждый единицы во вселенной, в том числе и – каждого человека. Только что, вновь повторяя свою первую версию о том, что «первое Я» первым большим взрывом пыталось объединиться с окружающей его пустотой, я сделал ещё одно открытие, причём – прямо противоположное. Возможно, что ты сделал его раньше, ведь оно вполне очевидно. Пытаясь, сознанием дотянуться до божественного мира, пытаясь вернуться туда, откуда оно пришло, «первое Я» стремится уйти оттуда, из того пространства, где оно проснулось. Иными словами, оно пытается убежать от той пустоты «не Я», которую, в каком-то смысле, само и сотворило. Об этом «сотворении пустоты» мы ещё поговорим подробнее, но сейчас другое. Обрати внимание, – «первое Я», пытаясь сбежать от пустоты окружающего пространства в божественный мир, не сумев вернуться в него, взрывается, проливается в эту самую пустоту пространства. Конечно, можно сказать, что взрывается, строго говоря, даже не оно, что взрывается, воспламеняется, проецируется в мир та «искра» божественного мира, до которой у «Я» получается дотянуться. Но, так или иначе, таким образом «искра» выносит, проливает сознание «первого Я» туда, в то, от чего оно пыталось убежать. Подобное принудительное возвращение к не желаемому, не принимаемому, может показаться даже несправедливым, как в случае с «первым Я», так и в случае с любым живым существом, любым человеком, но учитывая, что пустота, от которой «Я» пытается сбежать, является его проявлением, частью его, что мы ещё проясним, в этом можно увидеть глубокий смысл. Из этого можно сделать вывод, хотя бы предположительный, что всё от чего мы бежим в наших жизнях, является нашим же проявлением, нашей частью, тем, что необходимо нам для обретения истинного счастья.

Мы ещё вернёмся к этим темам, а пока – надо завершить прояснение эпизода с «сынами Муспелля» до конца. То, что «сыны Муспелля», в последних строках рассматриваемого нами эпизода, после своего падения с «подломившегося моста» «помчатся дальше», возможно указывает на выход «первого Я» во второе творение. Ведь, поскольку наша вселенная существует, мы можем делать вывод о том, что «первое Я» нашло выход из своего мучительного положения испуганной сжатости в точку. «Второе творение» каковое я так называю потому, что оно происходит после завершения первого круга творения, после этой самой сжатости в точку, должно было как-то произойти, тем более, что оно происходит до сих пор.

Что же до странности расположения космогонического образа внутри истории о «конце света», то здесь можно вспомнить «Откровение Иоанна Богослова», где образы действительности современной автору, помимо прочего, соседствуют с явными образами космогонии, и всё это называется «апокалипсисом», каковым и признаётся всеми.

…Великая богиня Междуречья Иштар захотела заполучить себе некие «ме»…

«Ме» называют табличками судеб, шире – это некие энергии, силы, знания. В связи с этим, мы можем вспомнить образ самораспятия Одина, ради обретения знания священных рун.

…Иштар плывёт к своему отцу, богу Энки…

Три Бога Междуречья назывались её отцами. В разных гимнах, её отцами именуются – то Ану, то Энлиль, то Энки. Конечно, это может быть связано с путаницей между различными версиями мифа, и вообще различными мифами, но так же, напоминает нам трёх братьев-богов, убивших великана Имира в мифологии германцев и скандинавов, ты помнишь, это Один, Вили и Ве, и «трёх сестричунек» в русской народной песне, к которой мы ещё подойдём. Так или иначе, все подобные образы, тем более – на этом этапе событий, указывают нам на символ цифры «три», то есть – на триединство, воспламеняющее первый большой взрыв. Полагаю, что он здесь и подразумевается, в этом движении Иштар к её отцу, тем более – «по воде».