Прямо сейчас, объясняя тебе свои идеи, я, благодаря тебе, открыл нечто большее, нечто новое. Закрывай глаза и чувствуй. Итак. Я говорил тебе, и на это указывают многие образы мифов, как ты сам уже заметил, я говорил, что первый большой взрыв, это попытка «первого Я» вырваться из состояния заброшенности среди нигде, убежать от состояния ущербности. Я говорил, что эта попытка, это, самое первое, действие, первое событие было ориентировано на окружающую «первое Я» пустоту, тем более, что ничего другого, как кажется, ещё и не существовало. Пытаясь распространяться бесконечно, пытаясь покрыть её, объединиться с ней, пытаясь стать всем, не имеющим ничего другого, ничего, что было бы не им, первый большой взрыв, а точнее – «первое Я», достигло предела своих возможностей и перешло к отступлению, сжатию, схлопыванию. Подробнее, об этом самом пределе, мы еще поговорим. Но сейчас, раскрывая смысл образа «радужного моста», моста Биврёст, мы с тобой нашли нечто новое. Закрыв глаза, ты видишь перед собою тьму, пустоту, ничто. Сложно представить, что «первое Я» жаждало объединиться именно с этим, что оно считало это чем-то своим, чем-то необходимым, дополняющим до цельности, до полноты себя, даже если это и было именно так. Вполне возможно, что оно не собиралось двигаться вперед, не собиралось расширяться, распространяться, то есть, вполне возможно, что оно не планировало никакого взрыва, и соответственно, – не собирало никакого «триединства», необходимого для воспламенения этого взрыва. Вполне возможно, что всё это получилось невольно. «Первое Я» пыталось вспомнить ту полноту, цельность, счастье, в каковых оно, как казалось, пребывало до своего пробуждения. Пыталось дотянуться до этих состояний. Это и было тем движением, по «калинову мосту», «перекладинке», «радужному мосту Биврёст», по мосту от «земли до неба», это и было растущим к небу «дубом». Но, как кажется и как я уже сказал, дотянуться до «божественного мира» получилось лишь на миг, и это и было тем объединением с «искрой», что, воспламенив сырьё «тьмы за глазами», создало первый большой взрыв. Пока сложно уверенно сказать о том, как в это «триединство» было вовлечена «тьма за глазами», но, закрыв глаза, ты сам хорошо понимаешь, что она всегда рядом, близка так же, как ты сам близок себе. То есть, в каком-то смысле, первый большой взрыв, это результат неудачи, неудачи в попытке вернуться назад, дотянуться до того «божественного» из которого «первое Я» пришло сюда. Соответственно, взрыв и является тем «падением в воду», в результате «разрушения», «моста», перекладинки» и прочего. Одновременно, на что нам ясно указали мифы о холме Говардхан, он является материальной проекцией того «божественного», духовного мира, или хотя бы, той его малой части, что мы с тобой называем «искрой».

Если вернуться к началу этого, не очень простого абзаца, мне кажется, что два, казалось бы, таких различных устремления, стремление к объединению с окружающей пустотой и стремление к возвращению в вечный божественный мир, странным образом тесно связаны. Думаю, мы с тобой ещё найдём не одно подтверждение тому, что это лишь разные аспекты попытки возвращения божественного единства, божественной цельности. Ты видишь, что здесь есть о чём подумать, есть во что вчувствоваться. Хотя то, что такая великая тема как творение всей вселенной, не умещается просто и ясно в человеческие слова, это, на мой взгляд, совершенно естественно. Чудо, – что она в них умещается хоть как-то. Мы с тобой уже нашли, как минимум, три аспекта объясняющие появление, проявление первого большого взрыва, и возможно найдём ещё.