Ожидая кофе, я был вынужден слушать болтовню трех девушек-студенток за столиком рядом со мной. Две сидели лицом ко мне, когда я подходил, так что я специально сел так, чтобы оказаться к ним спиной.

Я мог бы потеряться в этой ненавязчивой девичьей болтовне, но шепот девушки-бариста, когда она беседовала со стоявшим рядом стариком, готовя кофе, привлек мое внимание:

– Он не сбежал без оплаты.

Я вздрогнул. Разговор за моей спиной внезапно прервался. Старик степенно поднял голову. Взгляд из-под припухших век казался очень острым. Я напряженно ждал, какие слова вырвутся из уст, прикрытых бородой.

– Значит, просто клеится к тебе.

Хуже не придумаешь. Я не мог усидеть на месте.

– Вовсе нет, – с этими словами я в панике подбежал к стойке, – я же уже объяснил. Я потерял кошелек, вот и все. Я не мошенник, который убегает, не расплатившись. И тем более я не пытаюсь никого клеить.

– Наверное, просто не хватило смелости спросить номер телефона, поэтому ты все так и подстроил. Хитро. Если позвонят, то сразу же можно узнать номер, а если нет, то есть предлог, чтобы еще раз заглянуть в кафе. Я понимаю задумку, но не стоит бояться нашей Михоси. С высоты своего многолетнего опыта могу сказать, что успех в таких делах зависит от настойчивости. Тому, кто проявляет слабость, вряд ли что светит.

Я лишился дара речи. Девушки за столиком захихикали.

Несмотря на строгий вид старика, его голос оказался высоким, он говорил не церемонясь, да и не слишком серьезно. Даже его киотский диалект звучал без пафоса. Мне показалось, что я понимаю, почему кофе, который он варит, плохой. Наверняка в его кофе нет и следа хлорогеновой кислоты, придающей кофе вяжущий вкус.

– Как же можно так разговаривать с посетителями? – воскликнула бариста, покраснев и изменившись в лице.

– Ты так раскипятилась, узнав, что тебя клеят?

– Вовсе я не раскипятилась!

Она сердилась все больше, а я не был уверен, что правильно понял, какое значение в Киото бариста вкладывают в слово «раскипятиться».

– Извините, все в порядке? – встрял в разговор я, после чего бариста наконец успокоилась.

– Простите, я вышла из себя. Пожалуйста, забудьте обо всем, что только что произошло. Уверена, он уже сожалеет о том, что сказал.

– Простите великодушно, – с иронией проговорил старик.

Еще чего, стану я его прощать!

– Дядя, помолчите! Вы делаете только хуже. Стыдно должно быть! В таком возрасте… Аояма-сан, не смотрите так. Хоть мы и родственники, но очень дальние, почти чужие люди. Несмотря на подобное поведение, он готовит превосходный яблочный пирог. Достаточно съесть один кусочек, как вы вновь обретете покой в душе.

Еще чего, стану я это есть!

Проигнорировав попытку бариста продать мне пирог, я взглянул через стойку на руки старика. Яблочный пирог на толстом тесте с щедрым количеством начинки вот-вот должен был отправиться в духовку.

– У вас было такое загадочное выражение лица, потому что вы готовили пирог?

– Последнее время зрение стало подводить. А когда щуришься, морщины больше видны, и весь мужественный вид насмарку.

«Морщины еще виднее, когда вы говорите», – подумал я.

– Вы с утра замесили тесто?

– Да. Оно должно полежать в холодильнике.

– И за это время приготовили начинку?

– Нет, еще вчера вечером. Начинку лучше оставить на ночь, чтобы стек лишний сок, тогда пирог получается хрустящим.

Все понятно, яблочный пирог нужно готовить тщательно. Я подумал, что мне стоит дать ему шанс:

– Можно я подожду, пока пирог испечется?

Когда я спросил об этом Михоси, она успокоилась, решив, что мы сделали шаг к примирению, широко улыбнулась, словно ее только что похвалили, и с воодушевлением предложила: