– Удивительно. Средняя температура тела у них выше нормы на один градус, верно? – уточнил Алексей.

– Именно. Ученые до сих пор гадают почему. А еще – их генетическая связь с аборигенами Австралии.

Морозов взял распечатку с результатами сравнительного анализа ДНК. Некоторые аллели совпадали с австралоидными популяциями. Это шло вразрез с официальной теорией миграции коренных народов Южной Америки.

– Географически их исторический ареал – острова архипелага Воган и побережье канала Бигля, – объяснил Родриго, показывая карту. – А если смотреть глубже, где-то здесь они и могли впервые выйти к побережью.

Алексей провел пальцем по линии, мысленно продолжая ее на юг, в сторону Антарктического полуострова.

– А если представить, что они не пришли с севера, как принято думать, а… наоборот?

Родриго хмыкнул:

– Есть такие мифы. Шаман старого рода рассказывал: «Мы пришли с юга, откуда белый свет льется из-под земли». Поэтично, но непроверяемо.

– Или пока не проверено, – поправил Алексей, задумчиво глядя в окно.

Позже он сидел в комнате с Шануком, сыном шамана. Юноша был лет двадцати, с острым взглядом и точеными чертами лица.

– Ты знаешь старые предания? – спросил Алексей на яганском, пусть и с акцентом.

– Немного. Дед говорил: «Земля открылась, и мы вышли наружу, к солнцу. Раньше было тепло, но тьма пришла. Тогда мы поднялись».

Алексей записал эти слова в блокнот. Он слышал подобные фразы в записях с Папуа и Северной Австралии. Была ли в этом общая память?

– Ты хотел бы пойти туда, где начиналась эта история? – тихо спросил он.

Шанук кивнул. В его взгляде не было сомнений.

Перед сном Алексей пролистывал старые исследования. Он выписал себе факты:

«Языковой изолят: яганский не родствен ни одному из языков мира. Крайняя сложность грамматики: один глагол мог включать до десяти морфем. Культура ориентирована на море: кочевники использовали огонь даже в лодках. Генетические параллели с народами Южной Азии и Австралии. Высокая адаптация к холоду».

В свете этих данных легенда шамана звучала не как аллегория, а как… историческая память. Возможно, яганы – остатки древней популяции, покинувшей южный подземный регион, когда он стал непригоден для жизни. Он набросал стрелку: от южного края Антарктиды – к Огненной Земле, через плавучие льды и архипелаги.

Так родилась гипотеза, которая могла стоить ему репутации – или сделать его первооткрывателем новой главы истории человечества.

На следующее утро он проснулся с ясным решением: отправиться на Белую Землю. Вниз по стрелке. Вниз по памяти.

На третий день после прибытия Алексей Гордеев уже мог различать тонкие интонации яганской речи. Он часами прослушивал аудиозаписи, делал пометки в блокноте, сравнивал конструкции. Но одна мысль не давала ему покоя. Слишком уж знакомыми казались некоторые элементы культуры, слишком живыми были параллели с другим краем света.

Вечером, у костра рядом с лагерем, он наблюдал за обрядом инициации юноши. Племя собралось в полукруге. На лице парня – узоры белой охры. Он двигался в ритме барабанов, а старейшины пели, используя протяжные вибрирующие гортанные звуки. Руки – вытянуты, колени слегка согнуты, движения – плавные, текучие. Алексей затаил дыхание.

Он уже видел нечто подобное на острове Пасхи, в танцах народа рапануи. Та же пластика тела. Те же подвески-обереги в виде миниатюрных моаи-миро. Те же ритмы, сменяющие дыхание.

После обряда он подошел к Родриго, сидевшему у огня с чашкой мате.

– Замечал ли ты, насколько их ритуалы напоминают обряды аборигенов Рапануи? – спросил Алексей.