– Все-таки город республиканского значения, тоже в некотором смысле столица. К тому же, в Городе С. находится один из лучших лицеев страны. Второе место в федеральном рейтинге. Правда, туда еще поступить нужно, – адвокат с сомнением оглядел Гришку. – Требования там серьезные.

– Мой сын отличник, – мама гордо выставила вперед подбородок. – Неужели Вы думаете, что ученик московской гимназии не справится с программой провинциального лицея?

– Не знаю, – в голосе адвоката звучало явственное сомнение, которое Гришку даже задело. Может, он и не был гением, но уж точно не последним учеником в гимназии. Гришка гордился своими успехами и тем, что уже определился с будущей профессией. Получить ее было непросто, но Гришка все рассчитал. И первой ступенькой в его списке значилось успешное участие в олимпиадах. Оно сулило хорошие льготы при поступлении и даже денежное вознаграждением. И теперь весь тщательно распланированный график летит к чертям? Ему придется теперь потерять целый год. Нельзя же рассчитывать на олимпиадную подготовку в провинциальном лицее.

В разговор вмешался папа. Прекратив попытки поставить рекорд по бегу в отдельно взятой кухне, он спросил:

– Итак, мы должны поехать в Город С., поселиться при кофейне и управлять ею в течении года? А после этого наследство станет полностью нашим, и мы сможем поступать так, как захотим?

– Абсолютно верно, – кивнул адвокат. – Хотите – продавайте все вместе или по отдельности каждую квартиру в доме, хотите – сносите…

– Что будет если мы не справимся? – поинтересовалась мама.

– Вы потеряете все. И дом, и кофейню.

– И деньги на счету? – спросил бдительный Гришка.

– И деньги на счету. Все это уйдет распорядителю по завещанию, который организуется продажу имущества и передачу денег по своему усмотрению.

– Нам нужно будет обеспечить работу дедовой кофейни, так? Но кто будет определять, как это правильно выразиться…качество нашего управления?

– Я, – ответил адвокат. – Позвольте представиться – Борис Андреевич Херсонский, друг и распорядитель по завещанию покойного Григория Семеновича. Мы теперь будем видеться чаще. Я, знаете ли, живу по соседству. Человек я холостой, поэтому завтракать и ужинать привык в кофейне.

Не давая опомниться Девятаевым, адвокат вытащил очередную порцию бумаг и спросил:

– Перед отъездом мы должны закрыть некоторые финансовые вопросы…

Оставив взрослых разбираться в скучных делах, Гришка неслышно покинул кухню. Что чувствует мальчик, который в один миг превратился из обычного человека в наследника настоящего семейного состояния? Григорий Девятаев точно знал – печаль и усталость. Ему вдруг стало безумно жаль деда. Он-то никогда и ни с кем не ссорился. Гришка вспомнил, как они гостили в Городе С., и он, Гришка, совсем малыш, прибегал к деду со своими маленькими заботами – колесо велосипеда спустилось, рубаха порвалась, с мальчишками подрался. Дед внимательно слушал его жалобы, потом ерошил волосы на макушке и говорил:

– Беда бедой, а еда едой, – и давал ему яблоко или пряник, а потом помогал с велосипедом или пришивал пуговицы, ловко латал прорехи и учил, как договариваться с соседскими мальчишками. Одного из них, рыжего долговязового Славку, Григорий помнил до сих пор. Славка однажды угнал его дорогущий новенький велосипед и катался на нем весь день, а вечером обнаружилось, что руль погнут и колесо «восьмерит». Гришке стыдно было признаваться, что прошляпил велик, поэтому он молча стерпел наказание за испорченного двухколесного друга.

Гришка вдруг вспомнил, какое раздолье в летнем Городе С., как приветливо шелестят за окном старые липы, как приятно пахнет в зале кофейни – ванилью, корицей и нагретой древесиной. Ему захотелось увидеть деда, и стало невыносимо стыдно, что в последние годы он избегал звонить старику, отделываясь формальными поздравлениями на новый год и день рождения. Даже когда дед освоил скайп, Гришка часто не принимал вызов, отговариваясь тотальной занятостью. Он даже застонал от острого чувства вины и уткнулся головой в подушку. Глаза щипали непрошенные слезы, но самое болезненным было понимание того, что исправить уже ничего нельзя.