Сожаления постепенно уступили место более практичным размышлениям. Гришка вдруг понял, что его родители не слишком молоды – обоим уже за сорок, и наступит время, когда и они… как дед…Даже в мыслях не нашлось места для страшного слова. Он решительно сел на кровати и пообещал сам себе стать самым внимательным и добрым сыном на свете. Григорий Девятаев не любил терять время даром и тут же отправился выполнять обещание. На кухне, не обращая внимания на адвоката, он обнял отца, а потом и мать.

– Ты что, сынок? – Мама встревожилась. Таких проявлений внезапной нежности от своего ершистого сына она давно не видела. Гришка смутился своего порыва, а тут еще неприятный комок подступил к горлу. Поэтому он позорно ретировался в свою комнату, сдерживая слезы.

– Не волнуйтесь, Татьяна Ивановна, – голос адвоката дал внезапную трещину. – Мальчик встретился с горем, ему нужно время, чтобы освоиться. – Адвокат помолчал и добавил. – Григорий Семенович был прав. Ваш сын очень похож на него.

– Таня, а когда мы будем завтракать? – вдруг спросил глава семейства.

– Ой, и правда, вы же голодные все! – Татьяна Ивановна вытерла заплаканные глаза, и захлопотала, закружилась по кухне. – Зови Григория, сейчас быстренько покормлю всех.

Минут через десять, сидя за накрытым столом, Гришка только вздохнул, глядя на увядшую яичницу и бледные котлеты-полуфабрикаты, на скорую руку разогретые в микроволновке. Ему пришло в голову, что получить наследство будет не так уж и легко. Он поймал взгляд гостя. Адвокат явно размышлял на схожую тему, поскольку вид у него был озадаченный. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом гость решительно взялся за вилку. Девятаев-мледший вдруг понял, что ужасно голоден и тоже принялся за еду.

Смутное время

Глава 2. Григорий Девятаев разочарован суетой и бессмыслицей происходящего

Следующие дни прошли как в каком-то тумане. Гришка грустил по деду, а потом радовался, что их жизнь изменится. И дело было даже не в деньгах, Григорий сразу понял, что выполнить условия завещания будет непросто – папа с мамой не имеют никакого понятия о реальной жизни, к которой точно относится управление провинциальной кофейней. Папа не дружит с финансами, а мама – с кулинарией. В этой точке размышлений Гришке становилось тоскливо.

К тому же, ужасно не хотелось ломать планы, которые он так долго лелеял, и которые только в этом году стал воплощать в жизнь. Нельзя сравнивать столичную гимназию с провинциальным лицеем, а это означает, что готовится к олимпиадам придется самому. При мыслях о новой школе Гришке представлялась затрапезное здание, как на дореволюционных картинах. От мыслей, что придется учиться в такой дыре, он чувствовал тоскливое отчаяние.

Зато появился шанс исправить что-то в пошатнувшихся отношениях родителей. Они почти перестали ссориться. Мама, правда, плакала несколько раз, наверное, из-за деда. Зато и смех ее все чаще слышится, и даже пару раз она запела, а пения ее года три как они с папой не слышали.

Гришка приходил к выводу, что придется смириться. Всегда можно заниматься самостоятельно или записаться на удаленные курсы. Слушать лекции, решать задачи. Ну, потерпит он год, а там они вернутся в Москву не как понаехавшие, а с деньгами. Купят квартиру, обустроятся. Да и с чего он взял, что на новом месте все так плохо? Сам же не любил московское высокомерие, от которого натерпелся в младших классах, пока не научился давить противников интеллектом и резким левым хуком. Этому приему его, кстати, тоже научили мальчишки в Городе С.

Если честно, то Гришка немного завидовал тем ребятам, с которыми он играл на каникулах. У них была своя компания, они знали город и могли бегать, где угодно. Они выходили из дому утром, и только изредка звонки от родителей загоняли их обедать или ужинать, а потом они снова собирались все вместе и шли смотреть закат или бежали кататься на великах с горки или взрывать пистоны на пустыре. Гришку тоже приняли в это братство, хоть и не сразу.