Ровно в семь вечера Галина Николаевна поднялась со своего места в первом ряду и направилась к импровизированной трибуне – старому столу, покрытому выцветшей скатертью. Ее лицо было красным от жары и волнения, а строгий костюм, который она всегда надевала на официальные мероприятия, выглядел помятым и неопрятным. Председательша явно нервничала – ее руки дрожали, когда она раскладывала на столе свои бумаги, а голос звучал выше обычного.

– Товарищи дачники, – начала она, и зал постепенно затих. – Сегодня произошло чрезвычайное происшествие, которое затронуло всех нас. Как вы знаете, утром в нашем водопроводе обнаружено загрязнение химическими веществами. Несколько наших жителей попали в больницу с отравлением.

Она замолчала, оглядывая зал полными тревоги глазами. Иван Петрович видел, как она ищет поддержки, понимания, но лица людей оставались серьезными и требовательными.

– Я созвала это экстренное собрание, чтобы мы все вместе разобрались в ситуации и приняли необходимые меры, – продолжила Галина Николаевна. – Прежде всего, хочу сообщить, что представители санэпидемстанции уже взяли пробы воды. Результаты будут готовы завтра утром.

– А что с теми, кто отравился? – выкрикнул кто-то из задних рядов.

– Владимир Степанович и Мария Федоровна находятся в стационаре под наблюдением врачей. Их состояние стабильное, угрозы для жизни нет. Но это не означает, что мы можем относиться к случившемуся легкомысленно.

Галина Николаевна взяла в руки лист бумаги и пробежала по нему глазами. Иван Петрович заметил, как ее пальцы стискивают край документа до побеления костяшек.

– Товарищи, – голос председательши стал тверже, – мы должны понимать, что такое загрязнение не могло произойти случайно. Кто-то намеренно добавил химические вещества в наш водопровод. Это акт диверсии против нашего СНТ.

Зал взорвался возгласами возмущения и недоверия. Люди начали перебивать друг друга, выкрикивать вопросы и предположения. Иван Петрович почувствовал, как атмосфера в помещении накаляется до предела.

– Диверсия? – переспросил программист Михаил. – Кому это нужно? Кто станет травить собственных соседей?

– Вот именно этим вопросом мы и должны задаться, – ответила Галина Николаевна, и в ее голосе появились стальные нотки. – Кто имел возможность получить доступ к водопроводу? Кто обладает техническими знаниями, чтобы провести такую операцию незаметно?

Иван Петрович почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее. Что-то в тоне председательши заставило его насторожиться. Он видел, как Галина Николаевна искоса поглядывает в его сторону, и неприятное предчувствие скребло где-то в груди.

– Кроме того, – продолжила она, повышая голос, чтобы перекрыть шум в зале, – я хочу напомнить всем о недавних конфликтах в нашем СНТ. Некоторые товарищи выражали недовольство работой правления, требовали проверки наших финансовых документов, ставили под сомнение наши решения.

Теперь все взгляды обратились к Ивану Петровичу. Он почувствовал, как кровь приливает к лицу, а в ушах начинает звенеть. Блокнот в его руках стал скользким от пота.

– Я считаю, – голос Галины Николаевны звучал все более уверенно, – что мы должны рассмотреть все возможные мотивы этого преступления. Месть, недовольство, желание дискредитировать руководство СНТ – все это может стать причиной для подобных действий.

Иван Петрович попытался встать, но ноги как будто не слушались его. Он понимал, что попал в ловушку, но не мог поверить, что это происходит наяву. Галина Николаевна, с которой он знаком уже несколько лет, которая всегда была строгой, но справедливой, теперь превращалась в его обвинителя.