– А что было потом?

– Когда потом? – не понял я.

– Ну, когда разговор закончился?

– С кем? Со следователями?

Моё недоумение стало бесить супругу:

– С этой женщиной?

– Я же сказал, она исчезла… Потом меня пытался сбить на дороге какой-то сумасшедший негр на «Волге»…

– Негр? – лицо у Индиры вытянулось. – Ты, наверное, перегрелся на солнце. Исчезающие женщины, безумные деньги, негр-киллер… Точно, ты перегрелся. Или переволновался из-за убийства профессора и домработницы…

Супруга встала и с каменным лицом вышла в другую комнату. На этом разговор закончился. Но успокоения он мне не дал. Я был весь на нервах, вздрагивал от любого звука, что слышался с улицы и двора. В телевизоре в этот час шла шпионская мелодрама «Предателям всё зачтётся» по роману Гульбахор Мухитдиновой, моей бывшей взболамошенной и неадекватной соседки, которая состояла в Союзе писателей и строчила всякие пошлые романы криминального характера.

Герой фильма – узбекский дипломат, третий секретарь посольства Узбекистана в России, которого играл абсолютно бестолковый актёр Баходир Хусанов, худой и низкорослый, с плоским лицом и узкими глазами. Его лицо было словно вылеплено из глины: скуластое, с низким лбом и мелкими, прищуренными глазами, которые никогда не сверкали умом или харизмой. Он выглядел неуместно в роли дипломата, скорее напоминая уличного хулигана, чем делового человека, и его постоянные попытки выглядеть серьёзно лишь подчеркивали его неумение.

Ночью он копировал секретные документы о расположении узбекских воинских частей в Ташкенте, чтобы передать их на Лубянку. В этот момент к нему заглянула растолстевшая супруга Гелия, оказавшаяся внедренным агентом СНБ. Она выпятила живот, который словно поразительно вырос за короткое время, и заколебала двойным подбородком, вскричав:

– Ахмок, нима килаяпсан?37

Хусанов схватил пистолет и, ткнув ствол ко лбу женщины, тихо и злобно прошипел:

– Увозини учер38.

Та с ненавистью ответила:

– Соткин39.

Я плюнул и выключил этот бред, что сочинила Мухитдинова явно в пьяном угаре. Её романы всегда отличались безумными сюжетами и нелепыми персонажами, словно написанными в состоянии опьянения, когда самые глупые идеи казались вдохновением. Каждое слово звучало так, будто автор торопился, чтобы поскорее забыть, что сама сочиняла. Словно бы она взяла несколько популярных клише и, не задумываясь, свалила их в одну кучу, рассчитывая, что читатели будут в восторге.

Так прошел день, и наступил вечер. Было семь часов, солнце уже пряталось за горизонт, а его последние лучи, окрашивавшие небо в оранжево-розовые оттенки, создавали ощущение, что весь мир затих. Хотя вечер был ещё светлым, воздух наполнялся тихим шёпотом, предвещая ночь. Лёгкий ветерок начал охлаждать воздух, но от крыши всё ещё исходило тепло, заставляя кондиционер работать без перерыва. Он не выключался, и я чувствовал, как тепло проникает в помещение, создавая легкую духоту, которая была особенно утомительной в такие моменты.

Не хотелось есть, хотя супруга заставила всех нас проглотить по сендвичу и выпить по пиалушке чая. В холодильнике было вчерашнее блюдо «машкичири»40, но к нему никто не притронулся. Напряжение не покидало нас. Дети сидели в своих комнатах и о чем-то размышляли, возможно, пытались понять происходящее или просто отвлекались от забот. Я подходил к окну и видел внизу «Тико» и милиционеров, которые расхаживались рядом и беседовали с нашими соседями. К ним один раз подошёл наш домком, и представители закона что-то говорили ему, указывая на моё окно, но Халмурад Шерзодович недовольно отмахивался и крутил головой, словно не хотел ни с кем говорить.