– Какого дьявола ты сюда приперся, Гийом? И что за мужичка притащил с собой? Староват он, чтобы быть твоим сыном, и слишком молод для брата.

– Хватит молоть чепуху, Доминика. Тебе надо просто накормить этого парня. Отныне он служит в замке.

Он махнул мне рукой и поспешно вышел. А вслед ему несся задорный смех поварихи.

– Что же, давай знакомиться, мальчуган, – сказала она мне, улыбаясь так, что стали видны все ее оставшиеся зубы. Кстати, сохранившиеся были отменной формы и завлекательной белизны.

– Я Доминика, родилась и выросла в замке. Не обращай внимания на нашу перепалку с Гиймом. Мы давние враги с того самого времени, как я отклонила его сватовство. Выбрала другого храброго малого, а он возьми и отдай Богу душу. С тех пор я одна, а годы идут, вот я и вымещаю зло на Хромом Гийоме. Так зовут его за глаза. А кто ты?

– Я прозываюсь Клод-Франсуа, а если короче, то зови меня Жолли. Это милое прозвище я получил из-за шрама. Так что я ничуть не лучше вашего Хромого.

– Шутник! Сравнил себя с кастеляном! Да ты и впрямь красавчик! Я говорю правду, шрам совсем не портит твое лицо.

– Спасибо на добром слове, Доминика. Рад, что свел с тобой знакомство.

– Ты еще больше обрадуешься, когда отведаешь ее стряпни, – сообщила мне одна из кухарок. – Матушка Доминика превосходно готовит.

– Не называй меня матушкой, маленькая дрянь. Лучше ступай, помоги своей товарке, а на стол я накрою сама, – она подмигнула мне. – Ишь, чертовка! Никогда не упустит случая напомнить мне о возрасте.

Доминика быстро наставила на стол всякой всячины, что я даже растерялся, с чего начать. Сыры трех или четырех сортов, копченый окорок, тушеная зайчатина и суп. Аромат от него просто восхитителен. Какая разница с моим завтраком! Повариха подала мне и кубок, полный свежим анжуйским вином, терпким и с приятным послевкусием. Пока я насыщался этим разнообразием, она присела напротив, наблюдая за тем, как я ем. Все время, что я находился за столом, я ощущал на себе ее заинтересованный взгляд. Стройные кухонные пигалицы также поедали меня своими большими оленьими глазами и задорно выставляли вперед свои грудки. Удовлетворив любопытство Доминики, подробно расспросившей меня о возрасте, семье и занятиях, и плотно поев, я смог вставить свой вопрос в тот короткий промежуток времени, потребовавшийся ей, чтобы долить вина в мой оловянный кубок.

– Ответь мне, Доминика. Не прогадал ли я, поступив на службу к твоему господину?

– Можно сказать, что нет! Его милость – человек спокойный и обстоятельный, даром что молод. К слугам он относится по-доброму. Даже когда кто-нибудь провинится, наказание он назначает слишком мягкое.

Она выразительно повела глазами на своих помощниц, хихикающих в углу.

– А мне показалось, что в замке царит строгий порядок.

– Так оно и есть. Здесь всем распоряжается Гийом, а у него строгость в крови. Разве ты не знаешь поговорку, что и у доброго короля есть злые слуги.

Она оперлась грудью о стол, приблизила ко мне свое лицо и прошептала:

– Особенно берегись ее милости. Коли ты ей не придешься по нраву, не будет тебе здесь жизни.

– Она такая стерва? – удивился я.

– Ну, уж не знаю, такая или нет, но наш господин ни в чем ей не отказывает. Она получает все, чего захочет. И надо сказать, что мадам Габриэлла – женщина красивая и ладная. Любого мужчину заставит ходить по веревочке. Ей прислуживают две служанки и телохранитель Жиль, который всюду сопровождает ее.

– Такой огромный толстый малый?

– Да, он самый. Наглый и грубый приставала. Моим девчонкам проходу нет. От него держись подальше. Больно мстителен.